На краю поселковой дороги, прямо под старым прогнившим забором, который беспощадно проедала плесень, произрастало семейство Лопухов. В уличной пыли, среди канав был их дом. Они его не выбирали, он перешел им от предков, которые десятилетиями, а быть может и столетиями пускали здесь свои корни. От растений, некогда пышущих здоровьем и свежестью, не осталось и следа. Днями и ночами лопухи и маленькие, и большие чахли от пыли и выхлопных газов, которые выдавали проезжающие мимо автомобили. Но не только это сказывалось на болезненном состоянии Лопуховых. Со всех сторон их окружили разные растения, но соседство это не было дружелюбным. Справа простирались необъятные поля мать-и-мачехи. Желтоголовые заселили практически каждый уголок земли. Это были прожорливые и озлобленные существа. Сутки напролет они пускали шуточки про семейство Лопуховых, над которыми сами и хохотали, да так громко, что даже старый дуб на другом конце улицы просыпался. Они всеми силами пытались выжить семейство Лопуховых и до конца этого лета занять их клочок земли.

– Бедные Лопухи, им даже дождинки не досталось, – едко заметила мать-и-мачеха, потирая свой набитый влагой стебель, после очередного дождя.

– Да ничего, нас сверху немного полило, надеюсь, хватит до следующего ливня, – добродушно ответила ей мама Лопух.

– Ох, не знаю соседка, в последнее время дожди стали какие-то мелкие, да редкие!

      Слева обосновалась ее величество Крапива, которая по ночам любила пускать в ход свои колючки. Она, как бы невзначай, жалила Лопухов, да так сильно, что из их широких и мягких листьев нередко сочился сок.

      Все бы ничего, если бы не соседи позади. За забором находилась заброшенная дача. Хозяев здесь не было видно уже ни первое лето, отчего весь участок зарос пыреем. Сорняк сочно-зеленого цвета, с листьями острыми, как лезвие ножа занял все пространство до забора. «Мы так прекрасны, что имеем полное право занять хоть всю дорогу!" – переговаривались сорняки, поглядывая на дорогу.

      Члены семейства Лопуховых остались единственные в своем роду: на всей улице больше не было им подобных. Казалось, и они доживали свой век. Чересчур добродушные и оттого такие несчастные! Уж больно мягкий характер не позволял им требовать воды у мать-и-мачехи или порции солнца у Крапивы. Они чахли на глазах от нехватки ресурсов, а тем временем соседи уже строили планы по захвату их земель.

– До чего же прекрасно будет греться на солнышке по ту сторону забора, – высокомерно вымолвил Пырей, высунувшийся из-за ограждения.

– Ну! Здесь территория Мать-и-мачехи, – перешла на грубый тон одна из желтоголовых, – вы уж будьте добры, за своим гнилым забором цветите и пахнете, а на нашу сторону не засматривайтесь!

– Ну, не ругайтесь! – мирно сказал папа Лопух, – вы посмотрите, какой огромный простор вокруг. Здесь места на всех хватит!

– Ага! Вам-то я смотрю, места точно хватает! Разбросали тут свои здоровенные листья на пол улицы! А все остальные живите как хотите! – огрызнулась Мать-и-мачеха.

– Ну, нам этот участок от деда достался, – интеллигентно и слегка виновато заметила кроткая мама Лопух.

– Вас четверо? Ну, а нас сколько?! – закричала Мать-и-мачеха, указав на безграничное поле себе подобных, – мы уже не в силах больше тесниться!

– А мы так вообще, как в тюрьме сидим и света белого не видим, – вклинился в разговор Пырей, – того и гляди люди приедут и вырвут нас с корнем! А наши стройные, упругие и изящные стебельки уж точно этого не заслуживают!

– Ой, развонялся он! Иди свои басни ромашкам рассказывай, а нас этим не проймешь!

      В самый разгар спора проснулась Крапива.

– Шшш, – угрожающе расправила она в стороны резные листья, – да как вы смеете препираться на моей улице? Это земля Лопухов. И они имеют полное право здесь жить!

– Спасибо, уважаемая Крапива, – поспешила было мама Лопух поблагодарить соседку.

– Но, если по каким-то причинам наше наидобрейшее семейство вдруг пропадет, естественно это место достанется мне, – о она угрожающе прошипела.

      А с ее величеством Крапивой на улице никто не спорил, ведь все знали, как она больно жалит в гневе.

   Так и прозябало Лопушиное семейство под гнетом других зеленых обитателей. А вскоре их положение совсем ухудшилось. Одной июньской ночью, когда жара стояла неимоверная, рядом с обочиной притормозил автомобиль. Оконное стекло опустилось и, из погруженного во тьму салона, вылетел черный полиэтиленовый мешок. Он был завязан на один хлипкий узелок и плотно набит мусором. В конце концов он не выдержал. Дождь из бытовых отходов обрушился на наших Лопухов. Колбасные ошметки, пустые коробки из-под молока, рыбные кости полетели на них. Зеленое семейство оказалось в зловонной ловушке: лепешки размокшего и заплесневелого хлеба утяжеляли листья, которые то и дело ранили острые края консервных банок, а остатки клубничного варенья приманили ос – на «сладенькое» уже слетелся целый рой. Когда мама Лопух пыталась очистить свои соцветия от сыра, она вдруг заметила, что из-под черного пакета, в котором до этого хранилось все это мусорное разнообразие, торчал маленький листик, необычного изумрудного цвета.

– Что это там? – обратилась мама Лопух к своему супругу.

– На нашей улице таких ни у кого нет, – заключил папа Лопух.

      Под горой мусора лежало растение чрезвычайно экзотического вида: стебель его был очень короткий и плотный, а листья изумительного зеленого цвета. Это был еще совсем юный представитель флоры женского пола. Вид у растения был изнеможденный: местами почерневшее, а по сухости корня было понятно, что воды оно не видело уже, как минимум пару дней.

   Неожиданно таинственная гостья зашевелилась.

– Как тебя зовут дитя? – тут же спросила мама Лопух.

– Кар… Кар… – начала было говорить она, но снова упала в обморок.

– Кар? – развел листьями папа Лопух, – ворона что ль какая?

– Кто же так поиздевался над бедняжкой? – проговорила мама Лопух, оглядываю пятнышки на стебельке.

      Лопухи немного потеснили свои корни и приютили зеленую кроху у себя. За широкими листьями они спрятали растение от посторонних взоров, но наутро мать-и-мачеха все-таки узнала, что там у них кто-то есть. Скандал поднялся на всю обочину.

– Немедленно выдворите незнакомку с нашей земли! Вырвать с корнем и отправить на помойку! – требовали желтоголовые