Кристина Устинова Как говорила мама…
Арбайтенграунд. Январь, 1919 год.глава 1
Ровно одна марка. На сорок пфеннигов больше, чем в прошлом месяце. Он долго смотрел на почти пустую банку, и слёзы его бесшумно катились по щекам, падали на ковёр. Как говорила мама: мужчины – настоящие, смелые мужчины, – не плачут, и он всегда старался следовать этому примеру. Но сейчас он поставил банку на полку и закрыл лицо руками. Его тело тряслось от рыданий. Ровно одна марка… Опять занимать у сестры, которая, похоже, не получит подарка на этот день рождения. Может, попросить Адольфа Коппа, её мужа, купить один лишний подарок и подарить ей якобы «от брата, который не смог приехать по работе»? Ну, нет, это не красиво.
Зазвонил телефон, и он вздрогнул, вытер слёзы рукавом и взял трубку. – Да? – Привет, Марк, как дела? – сказал Клаус. Маркус откашлялся. – Более-менее… – Ты придёшь сегодня? – Да… Да, приду. – Я тоже. Эх, Давид сказал, что у него важная новость, интересно послушать. Маркус издал сдавленный смешок. – Да уж… – С тобой точно всё хорошо? – Да… просто мне сейчас неудобно говорить. – А, прости. Тогда до вечера. Он положил трубку. Маркус на минуту задумался и набрал другой номер – фирмы по заготовки древесины, где всем заправлял Адольф. Трубку взял секретарь, затем по просьбе передал её Адольфу, и Маркус услышал его немного хриплый голос: – Да? – Ал, ты занят? – Это ты, Марк? Говори. Ком подступил к горлу, и он поднёс кулак ко рту. – Что случилось, Марк? – Да нет… попозже скажу… – Что, опять? Слёзы брызнули из глаз, и Маркус громко всхлипнул. Адольф намёк понял. – Сколько у тебя? – Одна… марка. Вздох. – Ладно, десть марок по почте пришлю… – Не… надо. – Господи, тогда зачем ты мне звонишь? Что ты от меня хочешь? Маркус высморкался. – Я не знаю, извини. Я проживу как-нибудь, но только Люизе… подарок… – Да ладно тебе, с этим подарком. – Но я так хочу её поздравить, Ал! Не за твой счёт, а сам! – И? Маркус перевёл дух. – У тебя пока нет свободных мест? Я хочу работать у тебя. – Извини, но нет свободных. – Даже уборщик? – А это тебе зачем? Всего-то по полторы марки в месяц. – И что? По утрам почта, потом уборщик – где-то по три-четыре марки в месяц, в общей сложности. – На уборщика ты можешь пойти, будешь тогда коридоры мыть… Но ты потянешь? – Надо будет – потяну. – Хорошо, тогда встретимся в понедельник.
глава 2
Наступило шесть часов, и Маркус опять опоздал – сэкономил на транспорте, а пешком идти почти час. Он поднялся на крыльцо старого здания ресторана и постучался. Ку, самый молодой член клуба, только недавно поступивший в университет, открыл дверь. Не смотря на разницу в возрасте от семи до десяти лет, все общались в клубе свободно, как братья. – Ну наконец-то! Давид ещё не начал, проходи. Этот ресторан принадлежал брату Давида, и он позволял ему использовать по субботам здание как место для сбора клуба «Новая страна – новая жизнь», численностью в двенадцать человек. В помещении было светло; горел камин, а газовые рожки ярко освещали столы. За самым большим столом, что возле стены, собрались практически все; те, кому не хватило места, пододвигали стулья. На самом большом сидел Давид – тридцатилетний еврей, владелец магазина вин. Он сидел во главе стола, и, увидев Маркуса, кивнул: мол, присаживайся. Маркус сел возле Клауса, и они пожали руки. Давид откашлялся. – Что ж, джентльмены, у меня для вас есть известие: неделю назад ко мне заглянула одна леди, которая назвала себя фрау Барбел Розенберг, глава КДФ – Клуба Движения Феминисток. – Что, – сказал лысый мужчина, которого все здесь звали Яйцом, – феминистки и до нас дошли? – Ну-с, сейчас же ведь рассматривается закон о праве женщин голосовать, так что… Так вот, она – подруга моей сестры, и, узнав от неё про наш клуб и влияние каждого члена в нём на общество, пришла ко мне. Она хочет, чтобы мы провели собрание – каждый из нас должен выступить с лекцией о пользе этого закона и его влияния на нашу жизнь… – А нам что это даст? – сказал Яйцо. – Не перебивай, Ганс. Фрау Розенберг сказала, что даст нашему клубу сумму в размере 24000 марок! Клаус присвистнул, Маркус резко выпрямился и насторожился. Давид выдержал паузу и продолжил: – Естественно, мы эту сумму разделим на каждого – поровну, без исключения. 2000 марок! У Маркуса челюсть отвисла: не так долго, но хорошо можно прожить! И подарок сестре роскошный купить… Ну нет, можно потерпеть, почитать текст перед публикой! Мужчины зааплодировали. Давид улыбнулся и рассмеялся. – Я сказал ей, что обдумаю предложение, и она дала свой номер и адрес. Сегодня тогда дам ответ, что мы согласны, да? – Да!!! Все встали, кто-то даже стул обронил. – Что ж, она сказала, что в конце месяца состоится выступление – у вас две недели. «Как раз успею ко дню рождения!» – подумал Маркус.
глава 3
Деньги-то деньгами, но вторая работа лишней не будет, – решил он. В понедельник Маркус после работы пришёл к Адольфу на работу, и они расположились в большом кабинете за чашкой чая. Адольф – высокий и широкоплечий мужчина, по сравнению с которым Маркус чувствовал себя маленьким и слабеньким, – сказал: – У тебя будет вторая смена: график с 15:00 до 20:00, пять дней в неделю. Устроит? – Вполне. – В неделю где-то двадцать пять пфеннигов. – Хорошо. Они немного помолчали, и Маркус оживился. Он рассказал ему про лекцию и условия, и Адольф вскинул руки. – Это ж замечательно, Марк! Золотая жила! – Это да… Только Люизе не говори. – Почему?! Ты же сможешь ей за эти деньги хороший подарок купить! Он покраснел. – Пока я ничего не хочу говорить, вот и всё. Это секрет между нами. – Слушай, ну наверняка эти феминистки расклеят объявления по городу, и она рано или поздно заметит. – Тогда скажи ей всё как есть, ладно? – Господи, тогда смысл молчать?.. – Адольф, послушай меня. Я из шкуры вон лезу, чтобы оставаться в этом клубе, потому что там только те люди, что купюрами задницу подтирают, понимаешь? Мне приходиться врать относительно всего: и насчёт того, что у меня есть высшее образование, и что я побывал в Германии, и… – При чём здесь это? – А вдруг она всё это разболтает фрау Ж.? А она вообще-то жена Ганса Яйцо! – Перестань. Люизе не такая… – Ты женат на ней всего полгода, а я прожил с ней почти всю жизнь в маленькой квартирке на Рыночной улице – так что поверь мне. Он вздохнул. – Ладно, ладно, ладно. Только вопрос: почему ты не попросишь у кого-нибудь из них денег? Например, у Клауса. – Я не могу никому полностью доверять,