Анна Никонова Новогодние чудеса

Петя заглядывал в окошко, с завистью рассматривая счастливые лица. Высокий мужчина подкидывал хохочущего малыша, рядом смеялся ребенок постарше, а женщина накрывала стол к чаю. Высокая елка светилась огоньками, так и маня своим праздничным блеском.

Приближался новый год, зима завьюжила улицы, темнеть стало совсем рано, и теперь в окнах у тех, кто не успел задернуть шторки, можно было наблюдать разные картины. Пете больше всего полюбилась картинка в квартире на первом этаже соседского дома. Как-то, возвращаясь со школы, он споткнулся и упал, а поднимаясь оперся о стену этого самого дома, и с тех пор сердце его тянулось к этой дружной веселой семье, хотя бы к такой же атмосфере. Вот и сегодня, в канун нового года, он не удержался и решил хоть одним глазком увидеть мерцающие огоньки на елке, смеющиеся лица.

– Что, опять караулишь, – снежок угодил прямо в затылок, сбив большую меховую шапку, великоватую для мальчика, местами подъеденную молью. Громкий гогот вспугнул снежинки.

– Сам ты караулишь, – дважды просить Петю не нужно было, ответный снежок уже летел в сторону обидчика, который, надо сказать, ловко увернулся и подбежал к мальчику.

– Да ладно тебе, чего ты, – Леша, верный друг и товарищ, хлопнул Петьку по спине, – ты бы поменьше тут околачивался, а ну как погонят тебя, достоишься.

– Больно надо, – мальчик напустил важного виду и уже вместе с другом двинулся в сторону своего дома, – просто у них елка красивая.

– Ну да, ну да, – хмыкнул Леха, – а еще пироги и пышки, – он мечтательно вздохнул.

Петя засунул руки в карманы и ничего не ответил. Ветер усиливался, закручивая снежные вихри, обдувая выглядывающие из карманов ручки, куртка была явно маловата мальчику.

– Ух и завалит к утру, – Леша как будто прочитал мысли своего друга, Петя собирался то же самое сказать.

Сугробы увеличивались на глазах, хотя ноги и так утопали в снегу по колено, куда уж еще больше.

– Холодная будет ночь, – понуро проговорил Петя, представляя, как будет стонать их хлипкий домик, продуваемый насквозь под порывами бушующей метели.

На углу Петиного дома мальчики, не сговариваясь, остановились.

– Ну что, с наступающим, – Леха толкнул друга плечом.

– Ага, – пробубнил Петя.

– Ты открытку успел нарисовать?

– Нет.

– Но почему? – искренне удивился Леша, – ты же каждый год готовишь бабушке открытки. Я же приду к вам завтра на чай по традиции, а бабуля твоя обычно выставляет все открытки на стол, или хочешь сказать и чая не будет?

– Зачем вообще этот новый год, кому это надо, – Петя со злостью пнул пушистый снег, – все равно Деда Мороза не существует.

– Зря ты так, – покачал головой Леша, – моя мама говорит, главное верить, а остальное приложится.

– Здорово, а мы не будем в этом году отмечать новый год, – с вызовом произнес мальчик.

Он конечно кривил душой, зная, что бабушка уже подготовила ему, как и в каждый их новый год, большую плитку шоколада и обязательно мандаринку, а он преподнесет ей самодельную открытку, от которой она прослезиться.

«Лучше бы не ходил к тому дому, – в сердцах подумал Петя, даже слезы навернулись, хорошо темно уже было, не видно ничего, – у них так тепло и уютно, и целая семья».

Леша пытался еще что-то говорить, вразумить друга, но метель совсем разбушевалась, и вскоре голоса ребят стали теряться в завываниях вьюги, да и промёрзли они хорошенько, поэтому, быстро попрощавшись, поспешили по домам.

Петя лежал на кровати. Прохудившийся матрас тянул к полу, в оконные рамы задувал ветер. Ночью он еще сильнее разошелся. Бабушка укрыла внука всеми одеялами, какие были в доме, но стоило ей уснуть, как Петя, взяв большую часть одеял, на цыпочках прокрался к ней в спальню, как мог подоткнул маленькими пальчиками ткань под бабушку, как она ему делала, и быстро засеменил в кровать, уж больно пол холодным был.

И теперь, глядя на завывающую метель, представлял теплый очаг, пытаясь отогнать прорывающуюся неприятную злость и жгучие соленые слезы.

Как вдруг на окне блеснула маленькая снежинка. Снежинка? Рамы хоть и были тонкими, но уж пробраться в комнату снежинке было не под силу. Снежинка тем временем крутилась, все увеличиваясь в размерах, пока на подоконнике не оказался человечек, форма снежинки служила ему костюмом.

– Ты кто? – Петя тут же сел на кровати.

– Друг, – пискнула снежинка.

Мальчик недоверчиво взирал на пришельца, позабыв о холоде.

– И нужно поторопиться, если ты не хочешь оставить детей без подарков.

– Чего?

Снежинка глянула на замысловатые часы с крутящимися стрелками по разным сторонам света.

– Время не ждет, пойдем скорее, – снежинка дотронулась невесть откуда взявшейся волшебной палочкой до оконной рамы, как та тут же распахнулась, засыпая комнату белым снегом.

– Ты что творишь! – разозлился мальчик, – и так тепла почти нет, а ты его еще и выгоняешь!

Но снежинка лишь протянула свою маленькую ручку, а Петя неожиданно для себя протянул в ответ свою, и в миг оказались они на улице.

Мальчик растерянно крутил головой, дрожа с головы до ног, бросил взгляд на дом. «Окно закрыто, – с облегчением вздохнул, – наверное, это все мне снится». Мальчик успокоился, но, когда в снежном круговороте возникли сани, да такие красивые, запряженные тройкой большущих лошадей, аж глаза заслезились при взгляде на это диво, не удержался и ахнул от изумления. Бубенчики приятно позвякивали на ветру, а кони выжидающе на него поглядывали, по-другому и не скажешь.

Петя не мог поверить своим глазам, разглядывая чудесные сани, да такие огромные, почти с их дом величиной. Ретивые кони били блестящими копытами, поднимая брызги снега, синие гривы развевались за их гладкими спинами, а из ноздрей вырывались клубы блестящего дыма.

Стоило дыму рассеяться, как показалась высокая фигура, сидящая в сверкающих узорами санях, с пушистой белой бородой, в высокой синей шапке, да с меховой опушкой, под цвет ей шубе с пушистой оторочкой, рукавицах теплых, да валенках огромных, а весь наряд в узорах серебристых.

– Ты что ль Петей будешь? – громогласно произнес Дедушка Мороз.

Петя хоть и струхнул немного, но согласно кивнул, а у самого глаза словно плошки для кошки.

– Так садись скорее, нечего на морозе стоять, застудишься ведь.

Он ударил посохом диковинным, аж искры белые полетели, как мальчика закрутило в вихре снежном, а только он куснулся ножкой земли, так и вовсе потерял дар речи, растерянно себя разглядывая, крутясь из стороны в сторону.

Таких нарядов он не то, что не носил, а с роду не видывал. И сапожки, и шубка, да шапка ушанка, и конечно рукавички. Петя, больше не мешкая, на радостях