уезда и являлись служилыми людьми Палатовской крепости, построенной в 1671 году по указу царя Алексея Михайловича казаками Острогожского полка для защиты Русской земли от набегов нагайцев и крымских татар.

Их служба проходила в рейтарском полку. Таких полков, созданных в России, было двадцать пять, и один из них квартировался в Валуйском уезде. В войсках русской конницы рейтары принадлежали к так называемым частям «Нового строя», отличались отменной выучкой и были прекрасно снаряжены. Служить в таких полках считалось за честь. «Конница щеголяла множеством чистокровных лошадей и хорошим вооружением», — свидетельствовал современник.

В Чепухине потомок рейтаров Петр Иванович Ватутин объявился между 1763 и 1782 годами. По другим источникам, он пустил корни в здешних местах намного раньше, в 1740 году. Как гласят документы, прибыл сюда прапрадед Николая Федоровича Ватутина вместе со своим семейством. Семья у Петра Ивановича была большая: жена Дарья Ивановна; дети: сыновья Фотей, Прокофий, Матвей, Абрам, Ермолай и дочери Евфимия и Евдокия.

Дальше семейный формуляр Ватутиных оказался незаполненным вплоть до Григория Дмитриевича Ватутина. Однако сведений об этом человеке мы сегодня имеем намного больше, чем о других предках нашего героя. Григорий Дмитриевич приходится полководцу родным дедом. Документы, воспоминания людей, его знавших, свидетельствуют, что Григорий Ватутин 18 лет служил в кавалерии — самом престижном роде войск того времени и не жалел живота своего ради родного Отечества.

Особенно Григорий Ватутин отличился на полях сражений Русско-турецкой войны 1877—1878 годов, а именно при взятии турецкой крепости Плевны. Несколько месяцев у ее стен шли тяжелые, кровопролитные бои. Трижды наши войска штурмовали Плевну, потом долго осаждали и все-таки заставили гарнизон под командованием Осман-паши капитулировать. В плен сдались 10 генералов, 2128 офицеров, 41 200 солдат. Осман-паша, раненный в ногу, отдал свою саблю победителям. Дивизия прославленного генерала М. Д. Скобелева, а именно в одном из ее эскадронов служил Ватутин, до конца участвовала в блокаде. В октябре 1877 года скобелевцы блокировали турецкие окопы, опоясав их своими траншеями, словно стальными обручами. Турки не раз пытались выбить русских, но успеха не имели.

Сам генерал Скобелев пребывал в одной из траншей рядом со своими солдатами и лично отправлял на вылазки охотников, давая им наставления — как воевать с врагом, как выбивать его штыками. Во время одной из ночных вылазок Григорий Ватутин был ранен, но из боя не вышел. После был отправлен в госпиталь, куда Скобелев прислал ему, раненому солдату, конверт, а в нем лежал Георгиевский крест. На конверте генерал собственноручно начертал:

«В траншеях, 31 октября 1877 года.

Кавалеристу Ватутину, согласно обещания, за распорядительность, мужество и храбрость, оказанную в деле с 29 на 30 октября. За Богом молитва, за царем служба не пропадет. От души поздравляю тебя, уважающий Михаил Скобелев».

За почти два десятка лет службы Григорий Ватутин прошел верхом в жестком седле со своим эскадроном не одну сотню верст, поучаствовал в разных боях и сражениях. Был мечен и пулей, и клинком. Однако о войне и жарких схватках на горных вершинах Шипки, на полях под Плевной и Софией, где потерял немало боевых товарищей, о тяготах и невзгодах, которые пришлось пережить и перенести, Григорий Ватутин вспоминать не любил. Зато часто пел — это занятие ему нравилось, и, похоже, песня уносила его в далекую и лихую кавалерийскую молодость:

Но правда и то, что, когда внук просил деда рассказать о войне, он тому никогда не отказывал. Усадив маленького Колю на колени и закурив трубку, старик начинал неспешный рассказ о том, как «ослобонял» братьев-славян от турок, как ползал по-пластунски по кремнистой плевенской почве и как с самим «Белым генералом» ходил в контратаки на супостата... Впрочем, мысленно представим диалог деда и внука.

— Дедусь, а кто такой «Белый генерал»? — спрашивает у него внук.

— Его превосходительство генерал от инфантерии Михаил Дмитриевич Скобелев, — по военному четко, потрясая указательным пальцем, отвечает дед. — Таких генералов, как он, я боле на энтом свете не встречал. Где это видано, чтоб генерал с солдатом в одной траншее сидел и кашу с ним из одного котелка ел?! Для него ж — дело обыденное. Суворов, сказывают, таким был. А «Белым генералом» его прозвали за то, что он всегда перед офицерами и нами, солдатами, появлялся в белом мундире и на белом коне. В такой форме он был как будто заговоренный — ни одна пуля его не брала...

— Дедусь, а ты с «Белым генералом» часто встречался?

Дед берет в рот трубку, делает глубокую затяжку, затем медленно выпускает изо рта клубы едкого махорочного дыма.

— Вот как с тобой — кажий божий день виделся, когда в траншеях вместе сидели, — с гордостью говорит он. — Лично от него и крест Святого Егория получил...

В начале 90-х годов прошлого столетия, когда Россия горько оплакивала поражение своей армии в Русско-японской войне, дед, подобно многим другим соотечественникам, часто грустно вздыхал и восклицал:

— Эх, нет у нас Скобелева, он бы показал треклятым япошкам, где раки пучеглазые зимуют!..

Первый биограф Н. Ф. Ватутина М. Г. Брагин пишет, что дед Григорий Дмитриевич Ватутин был «умный, честный, суровый старик. Он прослужил в свое время 18 лет в кавалерии, привык к распорядку и установил дома строгие правила». И далее: ...«однако все знали, что нет на селе более отзывчивого и справедливого человека, чем Григорий Дмитриевич, и не было случая, чтобы он не помог попавшему в беду человеку. Внешняя замкнутость, суровость и одновременно отзывчивость и доброта передались от деда Григория многим Ватутиным».

Отец будущего полководца, Федор Григорьевич, был по натуре такой же честный, отзывчивый, работящий и молчаливый. Ватутин в автобиографии так рассказывает о нём: «В 1911 году отец отделился от общей семьи и продолжил заниматься сельским хозяйством, имея середняцкое хозяйство, состоявшее