Тирсо де Молина Толедские виллы

ПЕРЕВОД С ИСПАНСКОГО Е. ЛЫСЕНКО

Предисловие H. Томашевского

Комментарии Е. Лысенко

Перевод стихов А. Якобсона

Художники Г. А. В. Траугот

Предисловие

Можно искренне позавидовать тому, кто когда-нибудь отважится написать обстоятельную, построенную на фактах, работу об авторе этой книги, одном из замечательнейших драматических писателей мира. В нем все сплошная загадка. Его подлинное имя? Когда родился? Кто его родители? Где учился? Как и где провел многие годы жизни? Его привязанности и неприязни? Успехи по службе и гонения? А превратности посмертной литературной судьбы?

Если же прибавить сюда и состояние его литературного наследия — испорченные тексты, сомнительные атрибуции, частое отсутствие достоверных датировок, — то станет ясным, сколь такая задача трудна и увлекательна.

Смысл этой вступительной заметки чисто практический: ознакомить читателя лишь с некоторыми реальными фактами личной и творческой биографии автора «Толедских вилл». Художнический же и духовный облик писателя раскроется перед внимательным читателем по мере погружения в причудливый, то авантюрно-романический, то лирический, то сниженно бытовой, то, наконец, серьезно философический и литературно-полемический мир этой удивительной, ни на какую другую не похожей книги.

Мы не знаем ни доподлинного имени, ни родителей ее автора. Известен лишь его литературный псевдоним — Тирсо де Молина, и монашеское имя — Габриэль Тельес.

Что касается даты рождения, то называют целых шесть. Согласно легенде, Габриэль Тельес родился около 1570 года, долго вел бурную светскую жизнь популярного поэта и драматурга и на склоне лет, изрядно устав, постригся в монахи.

В 1874 году в городе Сориа был обнаружен портрет Габриэля Тельеса в монашеском облачении с датами рождения и смерти! 1571 — 1648. Первая дата на портрете близка к легендарной. Однако не так давно найденный на острове Эспаньола-де-Санто-Доминго (Гаити) другой портрет, более наивный и достоверный, ставит под сомнение изображение сорианской находки, а тем самым и датировку.

По мере возрастания интереса к личности и писаниям Тирсо множились поиски. Одному из самых неутомимых и эрудированных биографов Тирсо донье Бланке де лос Риос удалось отыскать в приходских книгах церкви св. Хинеса в Мадриде запись о крещении, помеченную 9 марта 1584 года. В ней говорится о некоем Габриэле (несомненно имя), рожденном Грасией Хулианой от неизвестного отца. На полях записи донья Бланка обнаружила приписку, которая позволила ей утверждать, будто отцом новорожденного являлся дон Хуан Тельес Хирон, герцог Осуна. Казалось, что наконец-то заполнилась одна из лакун в биографии великого драматурга: отыскана не только точная дата рождения (по тогдашнему обычаю крестили на следующий день после рождения), но и мать и отец. Торжество оказалось преждевременным.

Вокруг открытия разгорелись бурные споры. В ход были пущены аргументы всевозможного порядка — от канонического права и социологии до арифметики и психоанализа. Пока судили да рядили и производили всевозможные экспертизы, драгоценный документ был настолько попорчен неаккуратным с ним обращением, что стал нечитаемым. Остались лишь несовершенные фотокопии. Распри продолжались, время шло, приемлемого решения не находилось. Вдруг три новых документа! И новое осложнение: все три с трудом согласуются не только с записью в церкви св. Хинеса, но и между собой.

Не кто иной, как сама донья Бланка обнаружила в архивах прихода св. Себастьяна (Мадрид) запись о рождении (под 1579 годом) некоего Габриэля Тельеса (имя и фамилия?). Следовательно, мирское и монашеское имя совпадают? Часть критиков сразу же восстали: во-первых, такие совпадения чрезвычайно редки, да и собственная тяга Тирсо к перемене имен общеизвестна — до нас дошли три литературных его псевдонима (Тирсо де Молина, Паракуэльос де Каваньяс и Хиль Берруго де Тексарес). Появились и более веские возражения. В конце концов критика пришла к выводу, что ребенок, крещенный в церкви св. Себастьяна, и монах Габриэль Тельес не более чем тезки.

А вот два других документа относятся к Тирсо де Молина уже без малейших сомнений. Первый из них — общий паспорт, выправленный в Совете по делам Индии для семи монахов ордена мерсенариев, отправлявшихся на Санто-Доминго. Документ помечен 23 января 1616 года, и в нем, помимо шести других имен, ныне забытых, значится «Брат Габриэль Тельес, проповедник и лектор. Возраст — тридцать три года, лоб высокий, борода черная». Значит. Тирсо должен был родиться в 1583 году (в крайнем случае в конце 1582 года), то есть прежде даты, указанной в церковной записи св. Хинеса, и после указанной в документе, обнаруженном в приходском архиве св. Себастьяна.

Лет десять тому назад всплыл еще один документ. Документ этот может считаться в какой-то мере решающим, поскольку касается дела по тем временам чрезвычайно серьезного. В эпоху Тирсо лицо, желавшее получить должность в святой инквизиции, обязано было представить доказательства своей моральной благонадежности, моральной благонадежности семьи и чистоты крови всего своего рода. Кандидат на должность обязан был представить свидетелей, которые подвергались поочередному закрытому допросу. Эта своеобразная «анкета» содержала несколько пунктов. Например, знает ли свидетель кандидата лично или понаслышке, может ли свидетель ручаться за нравственность кандидата и т. п. Вот в качестве такого свидетеля и был позван Габриэль Тельес 24 января 1638 года. Показания протоколировались и скреплялись собственноручной подписью свидетеля. «На пятый вопрос он ответил, что от роду ему пятьдесят семь лет и что он никогда не подвергался преследованию за нарушение законов». Габриэль Тельес торжественно поклялся и подписался в том, что ему пятьдесят семь лет. Стало быть, Тирсо родился в 1581 году.

Если даже принять во внимание, что в те времена к возрасту граждан относились без современного педантизма, разрешая бессознательно или сознательно искажать его (например, Лопе де Вега на процедуре, связанной с канонизацией кардинала Сиснероса и состоявшейся 6 октября 1627 года, публично перед властями утверждал, будто ему пятьдесят семь лет. И это вместо общеизвестных шестидесяти пяти!), то и тогда разночтения получаются слишком разительными: 1570 (легенда), 1571 (портрет из Сории), 9 марта 1584 (приходская запись св. Хинеса), 1579 (приходская запись св. Себастьяна), 1583