Преподобный Лев

Предуведомление

По кончине Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия (1891 г.) осталась рукопись: «Копия с собственноручных записок киево-печерского духовника, иеросхимонаха Антония, бывшего ближайшим учеником и сожителем оптинского старца иеросхимонаха Леонида, в схиме Льва». Рукопись эта оказалась у старца Амвросия по следующему случаю. Когда вышло в свет первое издание жизнеописания старца о. Леонида, старец Амвросий послал несколько экземпляров этой книги в Киево-Печерскую Лавру, где жили и подвизались некоторые из оставшихся еще в живых учеников старца Леонида, в числе коих был и о. Антоний (Медведев). В письме своем старец Амвросий просил о. Антония по прочтении книги сделать на оную свои замечания и вместе написать, что только он мог помнить из обстоятельств жизни старца о. Леонида, с целью при втором издании книги сделать дополнение. Просьба эта о. Антонием была в свое время исполнена. И старец Амвросий имел утешение получить от о. Антония довольно объемистую рукопись с указанием на некоторые погрешности в напечатанном жизнеописании старца Леонида и с дополнением новых сведений о его жизни. Рукопись эта, по благословению старца Амвросия, немедленно была скопирована, и подлинник отослан был обратно к о. Антонию в Киевскую Лавру. Но время шло, а обстоятельства не благоприятствовали исполнению благого намерения старца Амвросия. Наконец, Господу угодно было, по молитвам почивших старцев, совершить давно желаемое ими дело.

Предлагаемое теперь жизнеописание старца о. Леонида под заглавием: «Первый великий старец Оптинский, иеромонах Леонид (в схиме Лев)» вновь переделано, значительно дополнено, и погрешности в нем по возможности исправлены. В состав его, кроме изложенного в записках киево-печерского иеросхимонаха Антония, вошло еще несколько устных рассказов оптинских старожилов-монахов, которых теперь уже давно нет на свете. Также принята во внимание помещенная в «Душеполезном чтении» за апрель 1881 г. статья Андрея Ковалевского под заглавием: «Воспоминания о духовнике Киево-Печерской Лавры иеросхимонахе Антонии».

В этой статье автор поместил немало сведений об оптинском старце о. Леониде, слышанных им от иеросхимонаха Антония. Но в статье этой встречаются неточности. Например, предместником Калужского епископа Николая (Соколова) Ковалевский называет Евлампия (Введенского). На самом же деле предместником епископа Николая был епископ Никанор (Клементьевский), впоследствии С.-Петербургский митрополит. И между епископом Евлампием, скончавшимся в 1813 г., и епископом Николаем, вступившим на Калужскую кафедру в 1834 г., был целый ряд калужских епископов. (См. Церковн. Ведом, за 1899 г. № 33. «Калужские Архипастыри»). Еще: Оптинского старца иеросхим. Макария Ковалевский называет спостником киево-печерского иеросхимонаха Антония. ― Отца Макария можно назвать спостником Антония, только не киево-печерского, а Оптинского скитоначальника, иеромонаха Антония (Путилова). Киево-печерский же иеросхимонах Антоний был в то время одним из новоначальных скитских послушников и вскоре переведен был в Тихонову пустынь. Еще: путешествие киево-печерского иеросхимонаха Антония на Валаам, в Свирский и другие монастыри Ковалевский относит ко времени после кончины старца Леонида и говорит, что ему на дорогу Оптинский скитоначальник Антоний дал 5 руб. Но старец о. Леонид скончался в 1841 г., а Оптинский скитоначальник Антоний в 1839 г. переведен был в Малоярославецкий монастырь в настоятеля, где и прожил более десяти лет.

По всем этим причинам, при распределении фактов в жизнеописании старца о. Леонида пришлось держаться более собственноручных записок киево-печерского иеросхимонаха Антония, нежели переданных через него сведений Андрея Ковалевского. Из этих последних извлечено только самое малейшее, не подлежащее сомнению.

Нелишне, кроме того, заметить следующее. В одном из периодических духовных изданий напечатано: «Во время жизни своей в скитах, он (старец иеромонах Леонид) часто встречался с дикими зверями ― с медведями и волками, но звери не делали ему вреда, и только один волк ухватил было его раз зубами за ногу, но тотчас же, точно чем-то испуганный, оставил пустынника и убежал». ― Из прежних изданий жизнеописания старца Леонида видно, что он жил в двух скитах, ― в одном скиту на Валааме и через немалое время в другом ― Оптинском. О валаамском местопребывании иноков бывший Валаамский игумен о. Варлаам († 1849 г.), доживавший последние годы своей жизни на покое в Оптинском скиту, имел обыкновение при случае говорить: «Хорошо, нечего сказать, хорошо и у вас, а все не то, что на Валааме. Там возьмешь, бывало, краюшку хлеба за пазуху, и хоть три дня оставайся в лесу: ни дикого зверя, ни злого человека; Бог да ты, ты да Бог» (Историческое описание Оптинского скита, 1862 г. С. 231). Из этих слов о. игумена Варлаама можно заключить, что на Валааме диких зверей нет, и, следовательно, о. Леонид не мог там встречаться с медведями и волками. Живя же в Оптинском скиту, о. Леонид хотя имел обыкновение иногда летом делать по лесу прогулки, но всегда в полуденное время и в сопровождении нескольких своих учеников, которые после кончины старца, при воспоминании о нем, говорили, что и здесь встреч с волками и медведями никогда не было. А что действительно один волк поранил старца Леонида, так это было еще до поступления его в монастырь. О сем в предлагаемом жизнеописании сказано подробно.

Глава I

Рождение и мирская жизнь Льва Даниловича Наголкина, впоследствии старца Леонида. Его поступление в Козельскую Оптину пустынь, переход в Белобережскую пустынь, временное пребывание в Чолнском монастыре и переход на Валаам

Приснопамятный оптинский старец, иеромонах Леонид, в схиме Лев, родился в 1768 г. в городе Карачеве, Орловской губернии, и в святом крещении наречен был Львом. Родители его были простые граждане карачевские, мещанского сословия, по фамилии Наголкины. Имя отца было Даниил. Более о родителях старца о. Леонида ничего неизвестно. Можно только с достоверностью полагать, что они были люди разумные и благочестивые. К сему заключению приводят разумность и благочестие их молодого сына Льва. Как впоследствии и сам старец о. Леонид, по поводу наследственности добродетелей или пороков от родителей к детям, выражался так: «Яблоко от яблони далеко не укатится». При таких душевных качествах родители старца о. Леонида были, как видно, бедные. На эту мысль наводит то обстоятельство, что сын их, молодой Лев, достигнув