могут ошибаться. Они могут быть упрямее, чем хотелось бы окружающим. Но даже если бы они были начисто лишены всех человеческих недостатков, они не могли бы сделать нашу жизнь легкой, изобильной, щедрой.

А еще заниматься гигиеной собственной памяти. Не позволять сбить себя с толку разговорами типа "раньше было лучше". Если "лучше" это "сытнее", то сытнее раньше действительно было только в Москве. Но вспоминать московскую сытость (весьма и весьма относительную) перед лицом всей России, всегда ездившей в Москву, как в гастроном и универмаг, и уже несколько десятилетий жившей по талонам, просто безнравственно и стыдно.

Жить и видеть, как в безжизненное тело российского хозяйства по капле, медленно возвращается жизнь. Стараться понять, что Россия должна постичь все науки, давно знакомые миру, и научиться следовать им: и науку организации труда, и науку его оценки, и науку обрабатывать землю, науку убирать и хранить урожай, и науку о взаимодействии предприятий друг с другом… Политэкономию, которую мы. все десятилетиями изучали, по которой сдавали зачеты и экзамены, надо решительно забыть: наука эта оказалась не наукой. Опытным путем ее выводы и рекомендации проверялись семьдесят лет: пшик один вышел.

А еще жить и понимать, что царство Божие все-таки внутри нас. Внутри, а не где-то снаружи. Что очень многое вокруг таково, каким человек его видит. Хочет человек видеть что-то безобразным — оно безобразно. Хочет видеть прекрасным — оно прекрасно.

И на вопрос "Как выжить?", мне кажется, нужно отвечать только в тех несчастных точках нашей в прошлом общей территории, где стреляют. Там надо думать, как не угодить под пулю, не подорваться на мине… А еще на этот вопрос надо отвечать в тюрьме — наше общество безжалостно к своим заключенным, попавшие туда должны как-то приспособиться к нечеловеческим условиям существования, если не хотят погибнуть не за понюх табаку. И в детских домах… Особенно после детского дома — как, в самом деле, выжить? Куда податься? Где жить? На какие деньги одеться, купить кастрюли и сковородки?.. И в домах инвалидов, престарелых — и больно, и одиноко, и никому ты не нужен, и некому пожаловаться, и никто не пожалеет… И в больницах, после операций… И в армейской казарме лелеяному пареньку, мягкосердечному очкарику — как выжить?..

Остальным же — здоровым в пределах и нормах своего возраста, на своих ногах, с руками и головой — почему надо задавать себе этот вопрос? Почему надо от кого-то требовать, от кого-то ждать ответа? Надо жить, а не выживать.

Общество измаялось в ожидании западной гуманитарной помощи, перестало ее стыдиться, протягивает за нею руки. Почему так?.. Зачем бесплатные обеды в школах всем подряд? Они как кидались казенными котлетами, так и кидаются, уборщица как сваливала в помойное ведро несъеденную ими кашу, так и сваливает. Бесплатные обеды нужны, может быть, двум, ну трем деткам — их бы и кормить. Но, увы, — социалистическая уравниловка во всей силе. Школьник? Под опеку. Неважно, кто твои родители. Пенсионер? Под опеку. И никто не прошелся по домам, никто не переписал на отдельный листочек по-настоящему нуждающихся, беспомощных, несчастных. Под опекой общества, с рукой, готовой принять "гуманитарную помощь", оказывается и вот тот дядька в пальто с каракулевым воротником, бывший доблестный чекист, живущий в роскошной квартире, здоровый, сытый. И вот та накрашенная тетенька, которая вовсю кокетничает от скуки: выпихнули с работы ее за безделье ровно в пятьдесят пять лет, избавились, она и рада теперь ничего не делать… И опекать их будут за счет трудящихся день и ночь, отнюдь не богатых, валящихся с ног от усталости, растящих детей…

Школьная учительница, митинговавшая недавно в коридоре среди детей (тема митинга "эти демократы", "ваш Ельцин", "раньше все было, а теперь ничего нет"), с надрывом выкрикивала: "Моя старушка-мама… моя бедная мама… привыкла покупать два пакета молока в день… А теперь она может купить только один! Вот результат всей ее честной трудовой жизни!" "А вы второй-то пакет сами ей покупайте, — сказал мой сын. — Мама все-таки… Воспитывала вас, растила". Он рассказывает, что учительница замолчала и заморгала растерянно. Самой ей в голову этот вариант не приходил…

"Куда мы идем?" Еще один с виду новый вопрос, а на самом деле чисто советский. Раньше было известно — идем к коммунизму. Везде было написано, на каждом заборе, вперемежку с матерными словами. И все знали. Злились, анекдоты сочиняли, ехидничали, ни секунды не верили, но, оказывается, знали. Цель, видите ли, была. Сейчас — нет цели.

А никуда мы не идем. Живем. И цель у каждого — своя. У кого-то — наука, у кого-то — литература, у кого-то — работа, у большинства — вырастить хороших детей, научить их делу, воспитать их так, чтобы жили нормально среди людей, сами не мучались и других не мучали. По возможности сделать их жизнь поблагополучнее, посчастливее, поспокойнее. Скрасить жизнь своим старикам…

Но у нас есть и общая, весьма возвышенная цель — возрождение России. Только это не мероприятие, не кампания. Россия наша тем скорее, тем счастливее возродится, чем больше нас будут считать самым важным делом то, которое делают в эту минуту. Так просто. И так пока невыполнимо!

И не надо гадать, бегать к астрологам и экстрасенсам, вызывать духов, справляться у колдунов: что будет? Что будет с нами со всеми?

Никто не знает свою судьбу. Нам заповедано не бояться. Ничего, никого не бояться, кроме Бога. Верующие мы или атеисты, а живем в России — в стране, где очень сильна христианская традиция. Если мы хотим жить по-человечески, мы обязаны уважать традиции страны, где живем, следовать этим традициям.

Христианство не велит нам впадать в тоску и уныние. Люди, эмигрировавшие в Россию недавно или еще не осознавшие, где живут, могут этого, конечно, не знать. Впрочем, их сразу видно… Полагаю, что долг граждан России помочь людям здесь освоиться, познакомить их с нашими главными традициями — с теми, которые помогали жить России в течение целого тысячелетия.

Если бы я не осознавала этот долг, я не стала бы пытаться отвечать на новые русские вопросы. Вполне допускаю, что попытка неудачна. Буду пробовать еще и еще раз, еще и еще — пока сегодняшние вопросы не канут в Лету так же, как канули недавно казавшиеся неразрешимыми и вечными "кто виноват?" и "что делать?".

Читайте в следующем выпуске:

Боб ЛЬЮСИ

Одесса-Бич

Ярослав ГОЛОВАНОВ

Свет и тени лунных дорог (История программы " Аполлон")

Лариса ВАСИЛЬЕВА

В кресле инквизитора

Крэйг РАЙС

За дымкой сновидений

Читайте в этом выпуске:

Лэн Робертс "ПОСТАВЬ НА КАРТУ ЖИЗНЬ"