Лобановский

Самые тёплые слова благодарности автора —

семье Валерия Васильевича Лобановского:

его жене Аделаиде Панкратьевне,

дочери Светлане, зятю Валерию,

внукам Ксении и Богдану —

за помощь и поддержку,

а также предоставленные фотоматериалы

из домашнего архива.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Однажды в Советском Союзе в период очередной околофутбольной реформы, граничившей с глупостью, спортивные власти страны приняли решение, запрещавшее работать с командами высшей и первой лиг тренерам, у которых не было физкультурного образования. При проверке выяснилось: единственным таким специалистом оказался ставший к тому времени тренером «номер один» в советском футболе и высоко котировавшийся в футболе европейском Валерий Лобановский. О решении тут же «забыли».

Лобановский-игрок привлекал зрителей на трибуны дриблингом, умением запутать соперника, проходами по левому флангу и угловыми. Корнеры в его исполнении приводили в восторг публику в Москве, Тбилиси, Ленинграде, Донецке, Ереване. И, конечно же, в Киеве. Трибуны поначалу замирали, а потом взрывались, когда Лобановский, подойдя с мячом к угловому флажку и установив мяч, разбегался с математически точно выверенного им расстояния и так посылал мяч с угла поля, что он либо внезапно «нырял» в ближний угол ворот, либо летел в дальний. Часто из скопления игроков в штрафной площадке вылетал прыгучий Олег Базилевич и забивал с передач Лобановского красивые голы.

К корнерам, как, впрочем, абсолютно ко всему, что он в жизни делал, Лобановский относился основательно, тщательно рассчитывая каждый шаг. «Семь раз отмерь, один раз отрежь» — эта поговорка с юношеских лет трансформировалась у Лобановского в простейшую формулу, которой он следовал до конца дней: «Надо думать». Его решения почти всегда выглядели на удивление точными. Они были пропитаны логикой, и неизвестно, что стояло за ними — многочасовые размышления или моментальное озарение. Одно, впрочем, часто тесно связано с другим.

Всё, что соседствовало с «авось», мышление Лобановского не допускало категорически.

Собственным примером, результатами, умением работать высокопрофессионально ему удалось заразить футболистов профессией. «Тренера без игроков не существует» — лозунг Лобановского, которого долгое время сопровождал имидж исключительно жёсткого человека, ни в грош своих футболистов не ставившего. Однако за всю свою тренерскую жизнь он по большому счёту не отчислил ни одного игрока. Всегда, при любой власти Лобановский оставался таким, каким был, — самим собой. Менялись времена, менялись руководители, менялись эпохи — на него это не влияло. Да, разумеется, и он менялся («Не меняются только идиоты» — его выражение), но — не подстраивался ни под кого, не старался показаться «удобным». Оставался — и это, пожалуй, самое главное — профессионалом высочайшего класса и человеком, которого футболисты многих поколений — и в «Днепре», и в киевском «Динамо» — называли «Папой».

Лобановский — невероятный труженик, тщательно укрывавший от посторонних доброту и справедливость, поражавший умением находиться в тени своих воспитанников, но одновременно удивительным образом настолько целенаправленно на них воздействовать, что они из средних игроков превращались в классных, из способных — в талантливых, а из талантливых — в звёзд европейского футбола.

«Да, мы были хорошими игроками, да — умелыми, — говорит Владимир Веремеев из знаменитого динамовского состава середины 70-х. — Но в масштабе мирового футбола — средними. Среди нас не было таких феноменальных футболистов, как Беккенбауэр, Кройф, Платини, Марадона. Случайно, как это иногда бывает, за счёт воли и везения мы могли бы время от времени обыгрывать кого-нибудь из грандов, но выиграть большой приз в обычных условиях нам было не по силам: не хватало мастерства. А тренировочная методика Лобановского позволяла раскрыть все ресурсы организма, вывести нас на максимум, и именно благодаря этому мы уже не случайно, а целенаправленно и уверенно побеждали лучшие клубы и сборные». В рейтинге пятидесяти лучших команд за всю историю мирового футбола «Динамо» (Киев) на очень высокой — двадцатой — позиции. Ни одной другой команды с постсоветского пространства даже рядом нет с этим списком.

И так было с тремя генерациями игроков в киевском «Динамо» при Лобановском — в середине 70-х, в середине 80-х и в конце 90-х, когда тренер вернулся домой из «эмиграции». Он — один из немногих специалистов в мире, если не единственный, кто добивался высоких результатов и с клубом, и со сборной.

«Динамо»-1975 и «Динамо»-1986, если их сравнивать (а без сравнения не обойтись хотя бы потому, что оба «Динамо» выигрывали европейский Кубок кубков), — команды совершенно разные. Если в 75-м «Динамо» практически полностью состояло пусть и не из звёзд, но из высокоталантливых футболистов, то одиннадцать лет спустя перед публикой предстала «команда-звезда», к созданию которой всегда стремился Лобановский.

Лобановский не из хитрецов и не из интриганов. Для того чтобы убедить в чём-то самого серьёзного (по статусу, принадлежности к властным структурам) человека, ему вполне хватало твёрдости, веры в правильность задуманного и прямого взгляда. Основной критерий у него был предельно прост — достижение результата, который вовсе не сводился к банальному счёту на табло после конкретного матча, а включал в себя многие и многие составляющие, в частности беспрестанное совершенствование тренировочного процесса и подходов к строительству игры.

Как и каждого творческого человека, Лобановского на протяжении всей жизни сопровождала волна слухов и домыслов. Без упоминания о выдумках, несуразностях, а иногда и откровенной лжи, написанной о Лобановском, в этой книге, увы, не обойтись. Злопыхатели не могли простить ему независимости, нежелания под кого-то подстраиваться, нескрываемого презрения к воинствующим дилетантам — и набрасывались на него по поводу и без оного. И продолжают набрасываться по сей день, даже после его ухода из жизни. И я, как человек, близко знавший Валерия Васильевича, чувствую себя обязанным перед памятью о нём, а потому не могу не отреагировать на эту кампанию невежества и клеветы.

Творческий процесс Лобановский называл «дорогой»,