вспоминать про Вову. И что ещё удивительно: с того дня Настя больше не видела призрака Еремея и не слышала его любимой песни, хотя приходила к нему на могилу ещё не раз.

   Тем временем Лёха Касьянов, получив, наконец, возможность отдохнуть после двух недель напряженной работы, решил сходить и навестить могилу друга. Правда, идти пришлось в одиночку, потому что Настя гуляла с Вовой, а Лёха не стал им мешать и отправился на кладбище сам.

   Когда он стоял рядом с могилой Еремея, откуда-то доносились звуки песни "Vincent Van Gogh", наводя тоску и печальные воспоминания об умершем друге.

  "Эх, Еремей, Еремей, зачем ты от нас ушел? Я ведь теперь совсем один! Ты думал, может, что у меня совсем нет чувств, что я тебя не понимаю, а я ведь только притворяюсь таким, чувств у меня не меньше, чем у тебя. И страдаю я не меньше твоего, потому что уже четыре года влюблён в Вику. Я прекрасно понимаю, что ты чувствовал. Ты не стал эту боль терпеть, ты ушел, бросил меня в этом мире... Вика и так разбивает моё бедной сердце, а теперь и тебя нет, я один-одинёшенек. Зачем ты ушёл, мой прекрасный друг?" - думал Касьянов, стоя возле могилы Еремея.

   Вдруг из-за дальнего дерева показался Еремей. Лицо его было печальным и отрешённым. Лёха сначала испугался, а потом обрадовался: "Это ж Еремей! Неужели жив?" и побежал к нему с радостно стучащим сердцем, но он отдалился от него. Лёха поманил Еремея рукой, но тот лишь отрицательно кивнул головой и ещё больше отдалился. На безмолвный вопрос Касьянова, почему, Еремей ответил тем, что взял в руки совершенно свежую, только что упавшую с дерева, ветку, а через полминуты показал, что на ладонях у него остался один пепел. Потом Еремей зашёл за дерево и больше не показался.

   Лёха побежал туда, где стоял Еремей, но там никого не было. Вокруг было пусто и тихо. Касьянов вернулся на могилу к другу, но больше он не слышал "Vincent Van Gogh" и не видел призрака Еремея. Озадаченный, Лёха ушёл домой.

   А вскоре после этого начали происходить ещё более странные и загадочные события, хотя с того дня ни Лёха, ни Настя не видели призрака Еремея на кладбище и не слышали его любимую песню.

   Случилось вот что. Вика и Даня, никому ничего не сказав, стали встречаться. Гуляли они повсюду и как-то раз забрели на кладбище. Сели в обнимочку на берегу и стали болтать. Они не грустили, наоборот, веселились. Позади них были могилы, впереди них были могилы, но они видели лишь плавно текущую реку да друг друга. Никто из них не знал, что напротив них, на другом берегу, зарыт гроб с телом Еремея и стоит в земле скромная бедная табличка с надписью: "Чистяцкий Еремей Александрович".

   А Даня с Викой обнимались, целовались, ни о чем не думали, кроме своих отношений.

   Вдруг кто-то, незаметно подошедший сзади, громко сказал:

  - Эй, послушай, приятель! - они обернулись и увидели Еремея, стоящего с самым скорбным видом. На руке у него багровело огромное пятно - Эй, перейдите-ка на другое место, будьте любезны! - сказал он таким голосом, от которого волосы вставали дыбом.

  - А тебе какая разница вообще? - спросил Даня, свысока глядя на Еремея - Где хотим, там и сидим!

  - Да, тебе-то что? - неуверенно поддакнула Вика

  - Попросил, значит надо убраться, а то плохо будет.

  - Да пошёл ты со своими угрозами! - Даня сильно толкнул Еремея, притянул к себе Вику и хотел демонстративно её поцеловать, но тут же отпустил. Лицо его страшно исказилось. Смертельная боль, нечеловеческий страх и ужасные предсмертные страдания - всё можно было прочесть в его лице.

  - Погорячился ты, парень, меня толкать. На моей-то территории! - произнёс Еремей, держа руку на данином плече.

   Вика завизжала, видя как посерело и исказилось лицо её парня. Через полминуты вместо Дани на ладонях Еремея осталась лишь кучка пепла. Вика упала без памяти.

   Когда она очнулась, уже никого не было: ни Дани, ни Еремея. Вика поплелась домой, точно не помня, что с ней было.

   Вернувшись к себе домой, она позвонила Дане, но трубку тот не снял. И тогда ей вспомнилась всё: и его искаженное лицо, и горстка пепла, и Еремей с сине-багровыми пятнами на руках... Пожалуйста, скажите мне, что всё это мне показалось!" - думала она.

   Вика позвонила Еремею, но тот не ответил. Тогда она звякнула Лёхе Касьянову:

  - Здорово!

  - Лёша, привет, очень срочно. Знаешь, где Еремей? Мне надо с ним поговорить!

  - В могиле Еремей. - ответил Касьянов, забыв про свое обещание не говорить про смерть друга Вике - Хочешь, вместе сходим к нему на могилу?

  - Так Еремей умер? Тогда совсем ничего не понимаю! - и Вика, подавляя рыдания, рассказала о случае с Даней. Лёха успокаивал её, как мог, говоря, что этого не могло случиться, ведь Еремей умер, а Даня наверняка сидит у себя на кухне и пьёт чай.

   Немного ободрённая, Вика поблагодарила Лёху и позвонила родителям Дани. Каков же был её ужас, когда они сказали, что не знают, где их сын.

   Касьянов, не менее шокированный, чем Вика, побежал к Насте и рассказал ей об этом случае.

  - Сначала мы встретились с Вовой, теперь умирают любовнички Вики, как это работает?

  - Не, ну не все любовнички, а только один. И то, мне кажется, Вика всё придумывает, а если и нет, то нового найти ей не составит никакого труда. Да ну её вообще, мне и без неё хорошо! - натянув на лицо улыбку, сказал Лёха.

   А Даня и правда куда-то пропал. Все поиски родителей оказались тщетными. Его так и не нашли.

   Вика стала избегать кладбищ и безлюдных мест, а со своими ухажёрами вообще предпочитала встречаться либо дома, либо в кафе.

   Как-то раз, узнав от Насти, что Касьянов ушел на кладбище на могилу Еремея, Вика чуть не устроила истерику. Она стала звонить Лёхе, но он перевёл телефон в беззвучный режим, идя на кладбище, поэтому трубку не снял. Вика заплакала навзрыд, Настя успокаивала её, а когда они вышли на улицу и там увидели Лёху, который ничего не подозревая, спокойно шел и глазел по сторонам, то Вика понеслась к нему и набросилась на