История Европы. Том 5. От французской революции конца XVIII века до Первой Мировой Войны

ВВЕДЕНИЕ. МОДЕРНИЗАЦИЯ ЕВРОПЫ В XIX — НАЧАЛЕ XX ВЕКА

Невольно думаешь, что совершилось в мире

С тех пор, как властвует Европы воля в нем!

Сменялся веком век, и много бед грозило:

То мор казнил людей, то их гнела война,

Но через все всегда единому учила

Европа старая родные племена:

Знамена силы и своих желаний

Лишь в замкнутом саду реальностей вонзать!

Эмиль Верхарн

История XIX в. нуждается в переосмыслении в свете нового исторического опыта. Данный период имеет кардинальное значение для понимания тенденций последующей эволюции человечества, вплоть до рубежей III тысячелетия н. э. Этот долгий век был для всех европейских стран эпохой глубоких социальных, экономических и политических потрясений. Именно в это время произошел переход от сословно-абсолютистских порядков, господствовавших в континентальной Европе, к иным государственным и общественным системам, предвосхитившим век XX.

Пятый том охватывает время от Французской революции конца XVIII в. до августа 1914 г. Эта историческая эпоха обрамлена двумя общеевропейскими конфликтами — более чем 20-летними войнами, в центре которых оказалась Франция, и первой мировой войной.

Когда речь заходит о конце XVIII–XIX в., на память приходят такие имена, как Максимилиан Робеспьер и Наполеон Бонапарт, Марат и Дантон, Кутузов и Веллингтон, Питт Младший и Сперанский, Меттерних и Талейран, Кавур и Гизо, Горчаков и Бисмарк, Мадзини и Гарибальди, Дизраэли и Гладстон, Жорес и Бебель, Маркс и Дарвин, Гёте и Гегель, Пушкин и Гейне, Гюго и Бальзак, Достоевский и Шарль де Костер, Эмиль Золя и Лев Толстой. Список этот можно многократно увеличить.

Переход от «старого порядка» к современному обществу был сложным и противоречивым. Инструментом решения конфликтов, хотя и не универсальным, стали политические и социальные катаклизмы. Недаром эпоху, начавшуюся с Великой Французской революции, нарекли «Веком революций». При этом здесь особенно ярко проявилось воздействие общемирового процесса на эволюцию политической и социальной организации отдельных стран, так как государства и общественные структуры Европы находились в процессе сложных взаимодействий и взаимовлияний.

С 1814 г. во многих европейских государствах изменился политический и социальный строй. Повсюду, за исключением России, Англии и Швеции, это изменение сопровождалось (если не было вызвано) революциями и гражданскими конфликтами, а в некоторых государствах — национальными войнами. XIX столетие было более, чем какая-либо другая эпоха, веком внутренних переворотов.

Начало XIX в. ознаменовано всеобщей негативной реакцией европейских государств на то, что было сделано революционной Францией и империей Наполеона Бонапарта. Эта реакция привела к возврату «на круги своя» территорий и к восстановлению свергнутых правительств.

Столь прочный по своему внешнему виду строй Реставрации не просуществовал, однако, и полувека. Это объясняется тем, что революционный период оставил после себя в Европе не только воспоминания и сожаления: появились когорты борцов, которые, объединив всех недовольных в либеральные и национальные партии, повели борьбу против Реставрации, прибегая к насильственным мерам, к организации заговоров, волнений в городах, к военным мятежам и национальным восстаниям, вылившимся в революцию 1848–1849 гг. Правительства стран континента ответили на это судебными процессами, суровыми приговорами и казнями. Эта борьба привела в итоге к созданию политических партий, состоявших повсюду примерно из одних и тех же социальных слоев.

Процесс «партийного строительства» привел в 60-70-е годы XIX в. к формированию во многих европейских странах массовых партий современного типа. Все большую силу набирали христианские и социалистические партии, появившиеся в недрах прежних политических объединений, но смотревшие на политику уже только как на орудие для осуществления того или иного идеала религиозного либо социального переустройства общества. Католические партии, привлекавшие в свои ряды консервативные массы, в особенности крестьян, остававшихся до тех пор инертными, стремились к восстановлению в современных формах церковной власти над политической жизнью. Социалистические же партии требовали всеобщего избирательного права, но лишь как средства, которое должно привести к социальной революции.

Эволюция политического строя на протяжении всего XIX в. проявлялась в основном в форме последовательных изменений. Расширение круга избирателей шло поэтапно и завершилось победой всеобщего избирательного права.

Правда, ни одна из крупных стран континента не избежала в этот период революций, однако аналогичные политические и социально-экономические преобразования в Англии, в странах Скандинавии, отчасти в Нидерландах и Швейцарии осуществлялись преимущественно путем реформ. К этому ряду можно отнести и Россию, где отмена крепостного права в 1861 г., открывшая путь реформам государственного и общественного устройства, была совершена «сверху», хотя этот процесс, медленный и мучительный, растянулся здесь на многие годы, что и вызвало в конечном счете революционные потрясения 1905–1907 гг.

Демократические и социалистические силы Европы горячо откликнулись на первую русскую революцию. Их сочувствие было на стороне народов России, законность и необходимость борьбы которых против царского самодержавия не вызывали у прогрессивной европейской общественности никаких сомнений.

Революция в России явилась одним из факторов активизации рабочего социалистического и демократического движения в странах Западной Европы, включая движение за всеобщее избирательное право в Германии и Австро-Венгрии. Большое значение имел и пример массовых внепарламентских действий в России, принесших успех в октябре 1905 г. и вдохновивших демократические силы Европы на борьбу за свои права.

Вместе с тем следует подчеркнуть, что революция и реформа — это не антиподы, а специфические проявления сложного процесса эволюции, охватывающего экономическую, политическую и духовную сферы жизни общества.

Послужив импульсом в первоначальный период ломки «старого порядка», революции продолжались в реформах. Но только в том случае, когда результаты этих реформ в той или иной стране складывались в систему, определяющую «новый порядок», разного рода контрреволюции и