- 1
- 2
Владимир Бонч-Бруевич В первые дни Октября
Первые дни Октябрьской революции. Петроград в волнении. Все чего-то ждут. Смольный кипит народом… Здесь, в Смольном, расположился главный штаб большевиков — Военно-революционный комитет. Тут же находился и Владимир Ильич. Он приветливо здоровался с приходящими, расспрашивал их обо всех событиях дня и больше всего — о том, что делается там, у Зимнего дворца и на подступах к нему. Весть о том, что Владимир Ильич в Смольном, быстро разнеслась среди большевиков. Многие хотели его видеть и приходили сюда. В комнату стали заглядывать и посторонние. Особенно в неё стремились попасть корреспонденты различных газет, в том числе и иностранных. Они, очевидно, заметили, что именно сюда идёт много народу, что здесь действует руководящий центр восстания. Необходимо было ввести надёжную охрану.
В одной из комнат Смольного расположилось более пятисот вооружённых рабочих. Это были красногвардейцы. Для охраны решено было отобрать из них человек семьдесят пять. Молодой, лет тридцати, красавец рабочий, с вьющимися из-под шапки кудрями, спокойно отдаёт команду: — Стройся! Мгновенно все на местах. Тишина: ни шороха, ни звука. У дверей замерли часовые. Командир сообщает, что нужно семьдесят пять человек, готовых на всё, даже на смерть. Весь отряд сделал шаг вперёд и замер. Командир отобрал людей, назначил начальника и двух человек на смену ему. — В случае чего… — хмуро заметил он и умолк. Сейчас же заготовили пропуска. Пропуск № 1 выдали Владимиру Ильичу. — Что это? Пропуск? Зачем? — спросил Владимир Ильич. — Необходимо. На всякий случай… Уже создана охрана Смольного. Прошу взглянуть… Владимир Ильич выглянул в дверь и увидел отряд, стоявший в безукоризненном военном строю. — Какие молодцы! Приятно смотреть! — восхищённо сказал он. Часовые стали у входной двери снаружи и внутри комнаты. Начальник сейчас же установил связь с центральным отрядом. Народ всё прибывал и прибывал.
* * *
Владимир Ильич был очень взволнован тем, что осада Зимнего дворца, в котором засели юнкера, охраняющие Временное правительство, затягивается.
Гвардейскому Павловскому полку, присоединившемуся к революционным войскам, был отдан приказ занять улицы, прилегающие к Зимнему. Полк залёг около самого дворца. Подошли матросы. Они сразу же, не останавливаясь, быстрыми перебежками пересекли Дворцовую площадь и заняли подступы к Зимнему. Начался штурм. Он продолжался несколько часов. Увлекая за собой солдат Павловского полка и красногвардейцев, матросы сильным ударом раскрыли огромные двери дворца и ворвались во внутренние помещения. На Неве пришвартовался крейсер «Аврора». Ему дано было распоряжение повернуть орудия на дворец. Такое же приказание получила и Петропавловская крепость. Пушки «Авроры» и Петропавловской крепости возвестили о начале штурма. Красногвардейцы, матросы и солдаты заняли главнейшие пункты Зимнего — лестницы, ходы и выходы. В эту ночь, с 25 на 26 октября, Зимний дворец был взят революционными большевистскими войсками. Временное правительство было арестовано и отправлено под караулом в Петропавловскую крепость.
Керенский, переодевшись в женское платье, тайным ходом вышел из Зимнего дворца и бежал в автомобиле американского посольства.
* * *
Скорым военным шагом по коридору торопится солдат-самокатчик, одетый в чёрную кожаную куртку и такие же шаровары. Через плечо у него дорожная сумка, которую он придерживает левой рукой. — Где штаб Военно-революционного комитета? — обращается он к двум красногвардейцам, стоящим на часах у дверей. — А тебе кого? — Ленина! Донесение!.. Часовой оборачивается и говорит товарищу: — Так что требуется разводящий… Прибыл курьер. Без пропуска… В штаб. Требует Ленина… Вышел разводящий, спросил, откуда и от кого курьер. — Из Зимнего дворца… От главнокомандующего Подвойского. — Идём… — Донесение! — говорит самокатчик, входя в дверь соседней комнаты. — Требуется Ленин. Владимир Ильич подходит: — Что скажете, товарищ? — Вы и есть Ленин? Самокатчик с любопытством смотрит на Владимира Ильича; глаза его радостно поблёскивают. Он быстро отстёгивает клапан у сумки, достаёт листок бумаги, бережно подаёт его Владимиру Ильичу, берёт под козырёк и кратко рапортует: — Донесение!
— Благодарю, товарищ, — говорит Владимир Ильич и протягивает ему руку. Тот смущён и жмёт руку Владимира Ильича обеими руками. Улыбается, снова берёт под козырёк, резко, по-военному, поворачивается кругом и бодрым шагом уходит. На ходу он кладёт в сумку листок бумаги, на котором расписался Владимир Ильич. — «Зимний дворец взят, Временное правительство арестовано, Керенский бежал!» — вслух быстро читает Владимир Ильич донесение. И только дочитал, как раздалось «ура», мощно подхваченное красногвардейцами в соседней комнате.
— Ура! — неслось повсюду. Часа в четыре ночи мы, утомлённые, но возбуждённые, стали расходиться из Смольного. Я предложил Владимиру Ильичу поехать ко мне ночевать. Заранее позвонив в Рождественский район, я поручил боевой дружине проверить разведкой улицы. Мы вышли из Смольного. Город был не освещён. Мы сели в автомобиль и поехали ко мне домой. Владимир Ильич, видимо, очень устал и подрёмывал в автомобиле. Поужинали кое-чем. Я постарался предоставить всё для отдыха Владимира Ильича. Еле удалось уговорить его занять мою кровать в отдельной небольшой комнате, где к его услугам были письменный стол, бумага, чернила и библиотека. Владимир Ильич согласился, и мы разошлись. Я лёг в соседней комнате на диване и решил заснуть только тогда, когда вполне удостоверюсь, что Владимир Ильич уже спит. Для большей безопасности я запер входные двери на все цепочки, крючки и замки, привёл в боевую готовность револьверы, думая, что ведь могут
- 1
- 2