увидев в руках Матвея тетрадь, вздохнул и грустно сказал:
- Это все, что он оставил после себя.
- А где он сейчас?
- Нет его. Вот уже третий год, как он погиб. - Андрей сел на диванчик и опустил голову.
Матвей долго смотрел на него, еще не веря услышанному. Наконец, проглотив подступивший к горлу тугой ком, сдавленно спросил:
- Как это случилось?
Андрей ответил не сразу. Зачем-то взяв у Матвея тетрадь, тут же положил ее на стол, потом снова взял, раскрыл, опять закрыл и только после этого заговорил:
- Случилось это в Охотском море. Мы получили сообщение, что средний рыболовный траулер попал в центр тайфуна и терпит бедствие. Ну, естественно, полным ходом направились туда. Через шесть с половиной часов были на месте. Когда всплыли, эпицентр тайфуна уже переместился на северо-запад, но если бы ты видел, что творилось на море! Такой свистопляски я не встречал ни до, ни после этого ни разу. Высота волны доходила до пятнадцати метров. И среди этой кипящей коловерти мы едва нашли траулер, вернее то, что от него осталось. Представь: кормовая надстройка снесена начисто, нос разворочен, листы обшивки, как содранная кожа, болтаются. Хода траулер не имел, потому что машины сдвинулись с фундаментов и линия гребного вала была погнута. К тому же капитан траулера был тяжело ранен, а помощник совсем молодой, растерялся... Надо было срочно снимать людей, потому что траулер мог пойти ко дну в любой момент, удивительно было, как он раньше не утонул. Ну а как снять? Обе спасательные шлюпки у них унесло за борт, остался только ялик, разве он удержится в этом чертоломе? И у нас спасательных средств, сам знаешь, кот наплакал... Подошли мы с наветренной стороны, подали линеметом капроновый бросательный линь, но его тут же, как бельевую веревку, обрезало. Надо было спускать бот. Не знаю уже каким чудом Семену с четырьмя гребцами удалось добраться до траулера. Сняли в первую очередь раненого капитана и еще шестерых матросов. А Семен остался на борту траулера... Мы держались всего в каких-нибудь ста метрах от траулера, а за три с половиной часа бот сумел сделать еще только два рейса. Когда на борту оставались Семен, помощник и радист, бот отправился в последний рейс. И... опоздал. Даже сквозь дикий рев океана до нас донесся страшный скрежет, и траулер камнем пошел ко дну... Мы потом еще двое суток крутились над тем местом, где он затонул.
Андрей умолк. Матвей подождал, не скажет ли он еще что-нибудь, и спросил:
- Он был женат?
- Нет. Мать осталась. Вскоре она умерла. Теперь вот только эта тетрадка и осталась...
Они еще посидели молча, думая о Семене, вспоминая их холостяцкую каюту...
- А Вадим все там же, на Балтике, - сказал Матвей. - Начальником штаба соединения стал. Но все такой же неугомонный.
- Это хорошо, что неугомонный.