— Болит она у тебя от памяти, забыть не может, вот и болит. А душа, она всегда к центру жмется, чтобы греть все тело и заодно подальше от головы быть, а то сильно они друг другу мешают.

— Очень может быть.

— Не на своем ты месте, детка! — уверенно заявила бабушка и хлопнула себя по колену.

— И что делать? — с какой-то странной надеждой спросила я. Мне вдруг подумалось, что сейчас она скажет что-то и меня осенит, а потом я буду благодарить Бога за эту встречу на скамейке.

— Это у тебя надо спросить! — рассмеялась она. — Если хочешь домой, туда, где твоей душе хорошо — это одно. А если хочешь привыкнуть, то надо просто терпеть и ждать. Душа, какая б не была, она ведь ко всему привыкает, только дай время.

— А если домой хочу? — в голову почему-то забрела мысль о смерти и могильном покое, который принято называть домом.

— Не все так просто. Твоя душа, она ведь не глупая, ведь выбор был. Не просто ж так она выбрала чужбину. Значит, были причины.

— Странные вещи вы говорите, — призналась я, окончательно переставая ее понимать. Чувствовалось, что она говорит очень умные вещи, мудрые вещи, а я просто молодая и не улавливаю сути.

Она внимательно на меня посмотрела, так внимательно, что я вздрогнула. Еще никогда я не видела такого взгляда. Часто в литературе встречаешь выражение: «он смотрел прямо в душу», но я всегда думала, что это красивая метафора для проницательного взгляда, а сейчас я уяснила, что никакая эта не метафора, а реальность. Я даже поверила в существование у меня души.

— Я думаю, — задумчиво начала она, не отрывая от меня глаз, — что тебе домой пора. Мала ты еще гулять где вздумается.

— Мне уже двадцать пять! — даже обиделась я, непонятно на что.

Она рассмеялась, причем так красиво, что я заслушалась.

— Да, тебе двадцать пять! — улыбнулась она, а потом нахмурилась. — Не только тебе плохо, детка. А я не люблю, когда плохо из-за помощи. Не правильно это, когда слово свое сдержишь, а тебе потом еще и боком оно выходит. Не по закону это. Ты, прости меня, потеряла я тебя, вот и мечется душа, по дому скучает.

— Что?

Она еще раз тепло улыбнулась, очень ласково, как умеют улыбаться только по-настоящему добрые люди.

— Интересная ты, есть в тебе что-то ладное. Ты только расти, люби, мудрей. Может еще и встретимся. А пока, прими мои благодарности. — Она чуть наклонилась вперед, а я вдруг поняла, что больше не слышу в ее голосе старческой хрипотцы. Теперь голос был явно молодым и… сильным. Да, пожалуй, это самое подходящее слово. В нем чувствовалась сила, какая-то потаенная мощь. Бывают такие люди, которые вызывают уважение одним своим видом и непоколебимой уверенностью, сейчас у старушки был именно такой голос, хотелось склониться в поклоне, как в древние времена.

А когда бабушка выпрямилась, я едва не вскрикнула.

Ее лицо стремительно молодело. В сети много роликов, где монтированы фотографии и показано, как человек стареет, так вот с бабушкой было то же самое только наоборот. Пока я, открыв рот, таращилась на нее, она резко положила ладонь мне на грудь, паралельно грудине, так что ее центр оказался на том самом месте, где кололо, и чуть надавила. Ни боли, ничего плохого я не почувствовала, только легкий толчок — и свет померк.

«Ну мы по-па-ли!» — выдала моя соображалка, отключаясь первой. А я еще слышала веселый, совершенной чистый женский смех.

Глава 2 Думали, у Вас печали? Вы просто новых не видали!

Нет в этом мире радости сильней,

Чем лицезренье близких и друзей.

Нет на земле мучительнее муки,

Чем быть с друзьями славными в разлуке.

Рудаки

«Чего лежим? Кого ждем?» — расталкивала меня моя соображалка.

Я с огромным трудом разлепила глаза, казалось, что на веки навесили пудовые гири. Голова не просто болела, она трещала по швам. В глаза бил солнечный свет, причиняя не самые приятные ощущения, такое чувство, что я выпила литр водки без закуски, причем залпом. Я заслонилась от навязчивого солнышка своей красной ладонью. Секунда, другая и до меня доходит…

С криком, ужаленного кролика подскакиваю и смотрю на свои руки. Знаете, есть такое выражение «ну, что сказать, когда нечего сказать». А что сказать, когда с языка рвется очень много чего, прием не слишком вежливого и позволительного в приличном обществе?

У меня красные, ярко красные ладони, цвета крови из пальца. От ладоней по внутренней стороне рук идет все темнеющие полосы, пока не переходят из красного в… черно-серый, как бывает, если загорать неправильно, вот и у меня на руках с одной стороны вроде бы нормальная кожа, а с внешней стороны дымчатый отлив с черным рисунком, на манер крупной чешуи. Словно положили трафарет и нарисовали замысловато пересекающиеся черные линии. Смотрится, конечно, красиво даже очень, но какого черта!?

В легкой истерии оглядываю себя и понимаю, что такой рисунок по всему телу, а светлое пятно, почти человеческое, если иметь в виду цвет, только на груди. Сама грудь, в смысле молочные железы, отдельная тема. На ней есть такой же рисунок, как и везде, над ней идут два широких ряда, состоящий из более мелких рядов, наростов, бугорков серебристого и черного оттенков. Но даже не наличие на собственном теле лишнего меня смутило, а то, что та часть груди, которую старательно прикрывают на ТВ маленькими квадратиками, на моем тоже была прикрыта! То место, где, по-моему мнению, должен быть он прикрыто тремя наслоившимися, как лепестки бутона, темно-серыми пластинками, похоже на чешую, но мягче на ощупь, скорее ноготь, чем чешую рептилии. Причем детский ноготь, тонкий и пластичный, как у новорожденного малыша.

В совершенном отупении осматриваю себя дальше и обнаруживаю, что по тому же принципу прикрыто и то место, что у девочек называется «цветком любви», только там не три пластинки на пять, еще одно отверстие, привычное для человека, то которое сзади, так же прикрыто. Чувствую, что от избытка самых разных чувств сейчас просто брякнусь в обморок в лучших традициях пушкинских времен. Инстинктивно хватаюсь за голову, и… Обморок отложим на потом.

Был на Земле, примерно пол сотни миллиардов лет назад такой динозавр, трицератопс. У него имелся воротник на затылке, такая кость, которая защищала от крупных хищников. У меня, похоже, имелся такой же воротник, только не на затылке, а на голове. Прямо на линии волос, точнее там, где как мне кажется должны начинаться волосы. Идет он от уха до уха, а в высоту около пятнадцати-двадцати сантиметров, то есть с мою нынешнюю ладонь от основания до