металл целовал ее влажную кожу от виска до челюсти.
Она слегка отодвинулась, всего на дюйм, и обнаружила, что эти великолепные голубые глаза смотрят на нее в аду, его затененное лицо влажное, губы немного опухшие, резко упирались в щетину.
Ее глаза переместились к большому ружью в его большой руке, и ее охватило удивление, когда она увидела его костяшки, только что сломанную кожу над ними, капли дождя, струящиеся по опухшей плоти. Противоречие, то, что он в костюме и галстуке, с ушибленными костяшками пальцев, промокшими под дождем, обескуражило ее. Кого он так сильно избил перед тем, как приехать сюда?
Он слегка надавил на ее челюсть своим пистолетом, требуя, чтобы ее глаза молча возвратились к нему. Морана согласилась, зная о своем пальце на спусковом крючке и о пистолете на ее яремной вене. И все же она предоставила ему выбор
После, он провел кончиком пистолета по ее распухшему рту, прежде чем снова засунуть его ей под подбородок. Он долго смотрел на ее лицо, пока она держала голову поднятой, его оружие было на ее шее, их тела были влажными и близкими, но не прижались друг к другу.
Холодный ветер и вода обжигали ее разгоряченную кожу, стекали по горячей груди, контраст почти болезненно приподнимал ее соски. Ее сердце начало биться быстрее, чем это было раньше, потребность внутри нее во многих вещах вышла на первый план. Его глаза поймали это, огонь в них опалил ее, разгорелся прямо перед ней.
Прежде чем она смогла моргнуть, его рот оказался на ее губах, он раскрыл ее губы своим языком, щелкнув языком движением, которое она почувствовала между ее ног. Сжав бедра вместе, чтобы уменьшить пульсацию, она закрыла глаза и поднялась на цыпочки, инстинктивно позволяя ему еще.
А потом он поглотил ее. Выполняя все обещания, которые когда-либо давали ей его глаза. Он поглощал ее под дождем, засунув пистолет ей под челюсть. Он поглотил ее, ощущая вкус виски и греха, которые она слышала в его голосе. Он поглотил ее, не касаясь ни сантиметра ее тела, поглаживая ее язык своим, пробуя ее так тщательно, что ее ноги ослабели, руки цеплялись за лацканы его пиджака, чтобы удержаться в вертикальном положении, не касаясь его кожи, как будто он не касался ее, но позволяя ему поддерживать ее.
Электричество. Другого слова для этого не было. Оно шипело. Вспыхивало. Поглощало.
Его щетина скользнула по ее влажной коже, губы сомкнулись, когда ее накалило тепло, и она знала, что позже у нее во рту будут свидетельства этого ожога. Ей нужны были доказательства. Она хотела, чтобы он завтра посмотрел на ее покрасневшую плоть и почувствовал жар в своем теле, как она это делала бы каждый раз, когда видит это. Она хотела, чтобы он взглянул на ее опухшие губы и вспомнил невидимую черту, которую он пересек с ней. Она хотела, чтобы он посмотрел на нее и вспомнил тот первый поцелуй под дождем.
Держась за его мокрый пиджак, она пососала его язык, приглашая его глубже, и в ответ прикусила нижнюю губу, пистолет поцеловал ее кожу, соскользнув с ее челюсти, вниз по шее, вниз по ее декольте, чтобы остановить между ее грудей. Он остановился над ее сердцем, заставив выпрыгнуть из ее груди, несмотря на то, что он продолжал истязать ее рот, весь свой жар, всю свою интенсивность, проливаясь на нее вместе с дождем.
Дрожь пробежала по ее спине, ее пальцы сжимали ткань его пиджака, ее губы дрожали от его губ, и он отстранился. Морана открыла глаза, ошеломленная силой этого поцелуя, ошеломленная собственной реакцией, ошеломленная им.
Она увидела его распухшие губы, на которых виднелся ее дикий рот, и ее кожа нагрелась, а соски стали еще сильнее, даже когда пистолет был прижат к ее сердцу. Его челюсть сжалась, на голове у него вздрогнула вена, когда его глаза на долгое время пронзили ее. Она выдержала его взгляд, ни разу не моргнув, вода стекала по их лицам, когда они смотрели друг на друга.
Он оставался неподвижным на мгновение, затем на две, их губы сомкнулись рядом друг с другом, не двигаясь, их глаза смотрели друг на друга, прежде чем он закрыл глаза на короткую секунду. Он закрыл глаза на эту короткую секунду. На эту короткую секунду его кадык подпрыгнул над узлом его галстука. А потом его рука опустилась.
Дыхание, о котором Морана не знала, что она задерживала, вырвалось у нее в спешке. Он отступил, больше не глядя ей в глаза, оставив ее целовать холодный дождь и холодный воздух, его пиджак выпал из рук, когда он быстро наклонился, чтобы вытащить ее пистолет из грязной земли.
Поднявшись во весь рост, его белая рубашка прилипла к торсу, влажная кожа и чернила выглядывали из-под прозрачно ткани, заставляя Морану рефлекторно сглотнуть, он протянул ей свой пистолет. Морана перевела взгляд с его груди на его пиджак с красными костяшками пальцев, из-за которой ее тяжелый пистолет казался маленьким.
Она молча взяла его у него, ее пальцы коснулись его, посылая покалывание в ее руке. Он не отреагировал, как обычно. Он также не смотрел ей в глаза, что было необычно. Он просто повернулся и направился к своему огромному автомобилю, дождь лил на его внушительную фигуру в полной ночи, после того, как он поцеловал ее.
Я имею в виду тебя, ты никогда не будешь прежней.
Его слова вернулись к ней. Он был прав. Морана посмотрела на пистолет, который он подобрал для нее и вернул ей.
Она чего-то хотела. Он отдал себя ей так, как мог. Он не произнес ни слова. Но сделал свой выбор. Она тоже.
Сделав глубокий вдох, Морана сглотнула и шагнула вперед. И последовала за ним в темноту.