на страже двенадцать опирающихся на мечи воинов. Их неусыпные взоры обращены вдаль.

* * *

Русская церковь… Неожиданно было ее увидеть на немецкой земле. Но это тоже памятник, и тоже к столетию Лейпцигской битвы.

Перед входом — мемориальная доска (одна половина ее на русском, другая — на немецком): «В память 22 000 русских воинов, павших за освобождение Германии в 1813 году у Лейпцига».

Освободители! Русские в начале прошлого века пришли на немецкую землю… Для чего? А чтобы спасти народ от порабощения Наполеоном. Германия была еще захудалой феодальной страной, раздираемой внутренними противоречиями, и была бы неминуемо растоптана наполеоновской гвардией. Но явились русские — и спасли народ и его землю. Это сказано самими немцами и рукой немецкого труженика отлито в бронзе… На годы, на века!

Стою на земле, пропитанной кровью, и с волнением вчитываюсь в мемориальную надпись — хочется затвердить ее наизусть. Она так многозначительна! В ней — характер русского человека, его отвага до самопожертвования в борьбе со злом, за справедливость жизни на земле.

Когда русские — солдаты и добровольцы, юноши и девушки — освобождали Болгарию от турецкого ига, считалось: и героизм, и самопожертвование русских понятны — славянин заступился за брата по крови — славянина. Ну а в 1813 году? Здесь рука помощи была подана людям иноплеменным. А в Великую Отечественную войну? Советский народ в смертельной схватке с мировыми силами фашизма отстоял честь и свободу не только своей Родины, но и многих народов Европы. И память нашего солдата в освобожденных от фашизма странах священна…

Деньги на памятник собирали по всей России, и каждый щедро опускал в кружку сколько мог. А построил его академик архитектуры Владимир Александрович Покровский; он не раз приезжал сюда из Петербурга.

Это был талантливый зодчий. В городе Пушкине (прежде Царское Село) каждый залюбуется Федоровским собором, как бы перенесенным архитектором из глубины веков на новые, освоенные Петром Первым земли. В советское время Покровский участвовал в сооружении Волховской ГЭС, которую под руководством Генриха Осиповича Графтио поднимали лучшие наши строители…

Но сейчас мы — путешественники по Германской Демократической Республике и остановились перед памятником русским воинам-освободителям. По размерам это не величественный монумент, подобный тому, что неподалеку на поле битвы, а всего лишь церквушка, но мимо не пройдешь, так она стройна, так совершенна. Знатоки архитектуры считают ее родной сестрой храма Вознесения, что в 1532 году воздвигнут в селе Коломенском под Москвой (ныне Коломенское слилось со столицей).

Мы видим каменное здание. В основании — куб, из которого плавным конусом вытянулось вверх как бы растение из белоснежных лепестков, — столь легкое, грациозное, что забываешь, что оно из камня. Вершина конуса, увенчанного небольшим куполом, в мозаичных украшениях, в солнечный день они как бы разбрасывают радужные лучи и блестки золота. Все вместе выглядит цветком жизни на могиле героев.

…Позвякивая ключами, появилась старушка. «Поп, — говорит, — нездоров, а я попадья. Да вам ведь не службу служить? — И вздохнула, зябко поправив на плечах старенькую шаль. — Богослужения нынче почти уже и не заказывают, приходят как в музей. Пожалуйте и вы, советские товарищи…» — И со звоном отомкнулся замок массивной двери.

Едва замечаю, что внутри тесновато: взглядом впиваюсь в знамена казачьих полков, сохранившиеся от Лейпцигской битвы. На каждом лик Христа, выполненный неуверенной рукой какого-нибудь станичного живописца. Ткань посеклась от времени, поблекла, но прочна еще вышивка по краям полотнищ. Это, конечно, рукоделие казачек… Словно вижу этих женщин, в старинных одеждах, за пяльцами. Что они думали, что чувствовали, расшивая знамена шелками и золотой нитью?.. Вплетены в узоры, вперемежку с горючими слезами, и молитвы о даровании победы казацкому оружию, и трепетные надежды на возвращение любимых с поля боя, и черный страх перед сиротством, которое грозило ребятишкам…

Среди реликвий старины выделяются богатой отделкой хоругви, то есть знамена чисто церковные; эти принесены сюда в 1913 году казаками, потомками погибших. Скромный иконостас — и вплотную к нему на стенах восемь больших памятных досок, на них наименования полков и других воинских частей сражавшейся под Лейпцигом стодвадцатисемитысячной русской армии.

В годы разгула фашизма в Германии церквушка каким-то образом уцелела и не была разграблена: священник сумел спрятать и тем сохранил реликвии. Наступил 1945 год, завершилась Великая Отечественная война. И победитель советский солдат — не забыл своих героических предков. По распоряжению маршала Жукова памятник-церковь был восстановлен в первоначальном виде. И в дополнение к прежней памятной доске появилась новая. «Вечная слава героям, павшим за свободу и независимость нашей родины», — гласит надпись. И стоят даты: 1813 — 1945.

* * *

Путешествие завершаем в Пробстхайде. Мы уже упоминали об этом предместье Лейпцига, но рассказать о нем следует подробно. Чем же он примечателен, этот немецкий поселок?

Здесь бывал молодой человек, уроженец России, но вынужденный временно покинуть родину, — Владимир Ильич Ульянов-Ленин. На рубеже двух столетий XIX и XX — Ленин задумал грандиозное: перестроить человеческое общество, чтобы не было войн, а жили бы люди разных стран в согласии и дружбе, чтобы каждый человек на планете трудился бы в свое удовольствие и ни в чем не нуждался, чтобы под мирным небом все семьи были счастливы.

Мысль созрела — но как подать призывный к народам голос? Где тот рупор, который мощью своей преодолел бы границы стран? «Есть такой рупор, — решил Владимир Ильич, — газета». И появилась на свет ленинская «Искра»… Каждый школьник хоть немного знает об этой газете. Быть может, кое у кого и заголовок в памяти — по фотографиям в учебниках или других книжках. Но рассмотрим газету повнимательней. Простым, строгим шрифтом напечатано: ИСКРА. Справа от заголовка эпиграф: «Из искры возгорится пламя!». Ответ декабристов Пушкину. Слева назван издатель газеты: «Российская социал-демократическая рабочая партия».

Это тайное братство революционеров России было еще очень молодым, неокрепшим, малолюдным; ко времени издания «Искры» партии исполнилось всего два с половиной года — но она провозгласила смело: «Ближайшей задачей русской рабочей партии должно быть ниспровержение самодержавия, завоевание политической свободы». Этот призыв звучит и в передовой статье первого номера газеты «Искра», написанной Лениным.

Взглянем