Litvek - онлайн библиотека >> Мария Полуночная (Koda Aleru) >> Самиздат, сетевая литература и др. >> Дело не только в возрасте (СИ)

========== Intro (What am I to you?) ==========

Мне девятнадцать, а тебе тридцать четыре.

Я усердно грызу гранит математических знаний, ты успешно руководишь небольшой, но востребованной компанией по производству деталей для различного вида техники.

Я хочу познакомить тебя со своими друзьями, а ты отказываешься и никогда не предлагаешь представить меня своим. Ты ни в коем случае не желаешь, чтобы кто-либо из твоего окружения узнал обо мне.

Обидно, честно говоря.

Я пью кофе с молоком и ложкой сахара, ты отдаешь предпочтение либо крепкому черному чаю, либо виски. Ты не любишь китайскую кухню, но не прочь индийской. Ты терпеть не можешь, когда где-то видно пыль или паутину, поэтому мне приходится убирать каждые два дня.

Чёртов Мин Юнги, иногда мне кажется, что ты видишь во мне только служанку.

А еще иногда кажется, что мне совсем не кажется.

Ты далеко не плохой человек, Мин Юнги. Но и хорошим тебя трудно назвать.

Если не ты, я бы так и умерла на улице, наверное, дня через три после того, как меня вышвырнули из приюта.

Но, с другой стороны, ты относишься ко мне гораздо хуже, чем к своим собакам-охранникам. Их ты хотя бы чешешь за ухом и хвалишь иногда, мне же достаются одни только приказы и «перед глазами не мельтеши, раздражает».

Тебя раздражает моя учеба и две подработки, ты ненавидишь моих знакомых, в особенности Чонгука и Чимина, а преподавателя в лице Ким Намджуна ты почему-то видишь своим врагом, хотя даже не знаком с ним. Или я чего-то не знаю?

В тебе столько чертовых недостатков, Мин Юнги, что мне даже лень их посчитать, а главный твой недостаток…

Ну, наверное, это моя любовь к тебе.

Я рада, что ты её не замечаешь. Что я, несмотря на больше двух долгих лет жизни вместе, так и не перестала быть пустым пятном в твоих глазах. Наверное, если бы ты заметил, то вылил на меня маленький океан грязи, и приправил это изгнанием из своего дома. Или еще чего похуже придумал.

Поэтому не удивляйся, Мин Юнги, что я живу только желанием уйти отсюда и забыть тебя.

Чем живешь ты, я не поняла до сих пор.

========== Where do we go from here ==========

Where do we go from here

Where do we go from here

How do you fly without wings

How do you breath without dreams

Where do we go from here

From here

Жизнь кажется откровенно дерьмовой, когда тебе семнадцать и ты на улице.

За плечами старенький потрепанный рюкзак, который держится на одном лишь честном слове, в пошарпанной джинсовке совсем не тепло, а легкие потрепанные кеды вовсе не соответствуют совсем не теплым двенадцати градусам, которые угрожающе ползут до нуля. Либо я в дерьме, либо скоро буду.

Мимо меня проходят редкие офисные работники, несколько девочек-одногодок, которые смотрят то с сочувствием, то с отвращением, и один такой же бездомный, как и я. От этого нет никакого сочувствия, нет и не будет, запоздало понимаю я, когда меня начинают грубо отталкивать от удобной скамейки, употребляя не очень и цензурную лексику. Я, конечно, и похуже слышала, но неприятно, да и страшно всё равно.

— Отпусти её.

Меня решили спасти? Вовремя, а то меня уже приперли к дереву, нависая сверху. Нос морщится от неприятного запаха немытого тела, я вижу грязь и сбитые колтуны волос, с ужасом понимая: мне грозит либо подобное, либо смерть. Не знаю, что и лучше.

— Сейчас же отпусти девушку.

— А не то что? — другой бездомный ничуть не пугается, а вот мне страшно. Неожиданный защитник кладет руку на мой локоть, аккуратно оттаскивая меня к себе, и с кривой улыбкой отвечает:

— Думаю, ты не хочешь этого знать.

Нападник еще несколько мгновений сверлит нас обоих взглядом, но уходит. Я замираю перепуганным сусликом, стоит мужчине потянуть меня в сторону дороги.

— Пойдем со мной.

Голос у него приятный, но слишком уж холодный. А вот ладонь — теплая, и тянет он меня с большой осторожностью, будто бы пытаясь не напугать. Одетый с иголочки, такие вещи шьют на заказ, скорее всего, а не покупают готовые; в руке кожаный портфель стоимостью за всю мою жизнь, и образ богатенького бизнесмена довершают очки без оправы. Не сказала бы, что очень красивый, но… Что-то в нем притягивает взгляд, да.

— Не бойся. Я тебя не обижу.

Ой, неловко получилось. Он, наверное, думает, что я его боюсь и от шока застыла, или еще что, а я просто стою и его рассматриваю.

— Я не боюсь, — вполне искренне отвечаю, делая несколько неуверенных шагов. Черт, а ноги-то трясутся. — Я вполне здраво опасаюсь.

Он дергает уголком губ, что я решаю воспринимать, как улыбку, и ненавязчиво ведет себя за мной. Прогулка немного развеивает испуг, но начинают появляться сомнения: а что меня ждет дальше?

Чего я точно не жду, так это семейного ресторанчика и твердого: «Сиди здесь и жди». Мой спаситель о чем-то переговаривается с женщиной за стойкой, я нервно постукиваю большим пальцем и думаю, нужно ли мне сейчас сбежать, выжимая из себя все силы, потому что дальнейшие планы на меня неизвестны, и это действительно пугает.

Но когда перед мной ставят чашку с какао, причем не из автомата, а заваренного по всем правилам, желание сбежать медленно ползет ко дну.

— Хорошо, что ты не ушла, — голос тихий, но приятный. Женщина за стойкой весело подмигивает мне, когда я ошеломленно смотрю то на нее, то на какао. — Пей. Продрогла же.

Вот всегда считала, что какао — это земной вариант нектара и амброзии. Жаль, в приюте нам его почти не перепадало.

— Ты из детского дома, так ведь?

Испуганно поднимаю глаза, крепче удерживая чашку в ладонях. Это так заметно?

— Сбежала или просто было время уходить?

Проглатываю соскальзывающее с языка «Выгнали» и пытаюсь спокойно ответить:

— Второе.

Мужчина удивленно осматривает меня, хмыкает своим мыслям.

— Тебе же не больше шестнадцати.

— Семнадцать. Какая разница? — мне неуютно. Какао медленно заканчивается, и я с сожалением смотрю в пустую чашку, слизывая последние капли лакомства с ободка. Черт. Дурацкая привычка.

— Большая, — ко мне пододвигают вторую чашку, но я смущенно качаю головой. Нет, это уже слишком. Чашку просто пихают мне в руки, заставляют сжать пальцы и сделать глоток. Вот зараза великовозрастная. — В таком возрасте