Джон Денсмор Всадники в Грозу Моя жизнь с Джимом Моррисоном и The Doors

Джону Леннону, вдохновившему меня изложить мою личную жизнь на бумаге.

От переводчика

Это было очень давно, году в семьдесят четвертом, когда мой друг Валерка впервые поставил мне Дорс. У него был «Юпитер», бобины крутились неспешно, на девятой скорости, и так же неспешно разворачивалась мелодия: орган, басок, перезвон тарелочек и далекие раскаты грома. А потом возник голос — хрипловатый баритон, довольно спокойный — но от которого у меня, в мои тогдашние 14, почему-то начало тянуть в животе и немного перехватило дух. Продолжает до сих пор.

«Райдерс он зе сторм, райдерс он зе сторм…», — пел голос. Моих тогдашних познаний в английском едва хватило на смутное представление, о чем речь. Но музыка и голос проникли в меня, пустили метастазы, заставили найти и заслушать все, что было сыграно и спето этой группой со странным и грубо звучащим по-русски названием «Двери». Затем — углубиться во все, что связано с судьбой и личностью Джима, затем… впрочем, нечто подобное расскажет любой фан-дорсоман, с любого континента, не буду городить банальности. Лично для меня важным оказалось, в частности, то, что эти песни со временем утянули меня в дебри английского языка и теперь я могу читать в оригинале.

Enjoy!

Антон Яковина

Предисловие

Похоже, каждый, кто встречался с Джимом Моррисоном, остался с противоречивыми впечатлениями о нем: джентльмен-с-Юга, поц, поэт, хам, маг-чародей и т. д. Я прожил с Джимом 6 лет, в дороге и в студии звукозаписи. Эта книга — моя правда. Возможно, это не вся правда, но это, то как я это видел. С табуретки барабанщика.

Благодарности

Без Фила Кузино не было бы книги. Его помощь со структурой, редактированием и написанием была неоценимой. Не говоря уже о его дружбе, руководстве и работе доброжелательного надсмотрщика.

Я хочу поблагодарить Боба Миллера из «Delacorte Press» за то, что он очень рано поверил в то, что я пишу, и, наконец, купил книгу и тщательно отредактировал ее. Я могу сказать, что это была не просто работа. Спасибо Берни Шварцу за раннюю поддержку и редактирование. Наконец, обнимаю Лесли Нил за всю поддержку и благодарю Робби Кригера, Рея Манзарека, Сэма Джозефа, Майкла Вентуру, Дэнни Сугермана, Эми Эфрон, Эйба Сомера, Билла Сиддонса, Дебби Берман, Пола Ротшильда, Брюса Ботника, Лесли Вернера, Ланетт Филлипсон и Роберта Блая. И под тяжестью этого проекта я хочу поблагодарить тех, кого я небрежно упустил.

Глава 1. Break On Through Прорваться Сквозь

В воздухе пахло дождем. Я надеялся, что сейчас польет. Тогда бы нам не пришлось идти искать его могилу. Мое сердце колотилось все сильней. Я оглянулся на Робби, Денни и Херва, когда наша машина подъезжала к кладбищу. Похоже, все они нервничали в предвкушении того, что нам предстоит. Высокие, толстые стены казались зловещими, словно за ними крылось нечто древнее и непостижимое.

Когда мы остановились у ворот, жандарм, похожий на Чаплина, вперевалку подошел к нам и спросил, куда мы направляемся.

«Вы не подскажете, где могила Джима Моррисона?» — спросил я, запинаясь.

«О, mais oui^[1], — ответил он с сильным акцентом, — к могиле месье Моррисона — наверх, по этой дорожке, вымощенной булыжником. Там везде граффити, ориентируйтесь по ним. Представляете, только недавно смывали, так тут же намалевали новые, еще больше. Так вы уж не добавляйте своих, d'accord?^[2]»

«D'accord». Поскорее бы все это закончилось, бормотал я про себя, когда мы шли мимо его караулки.

Дорожка становилась все круче и круче, пока мы поднимались вдоль поросших мхом могильных камней. Холодный, сырой туман начал окутывать нас. Несколько паршивых котов шмыгнули через тропинку в темные дыры под могилами. Кроме множества знаменитых европейских трупов, кладбище Пер-Лашез является пристанищем для сотен бездомных кошек.

Странно, что наш добрый старый приятель из Флориды упокоился здесь. Джим, конечно, был бы рад такой компании. Не удивлюсь, если он все так и планировал.

Массивные мемориальные доски в стиле барокко вдоль кладбищенской аллеи указывали путь к Оскару Уайльду, Бальзаку, Эдит Пиаф и Шопену. И рядом — граффити: «Моррисон — сюда», нацарапанные на столетних могильных плитах, грубо намалеванные краской поверх витиевато изукрашенных старинных указателей: «Кислота рулит!», «Это не конец», «Джим кололся». По мере того, как творческий экстаз осквернителей нарастал, я чувствовал, что наша цель все ближе.

«Вот здесь», — устало сказал Херви, французский журналист. Он стоял за большими гранитными склепами. Мы сделали еще несколько шагов по узкой дорожке, забрались на пригорок с несколькими могильными камнями и очутились перед маленьким цементным прямоугольником, лежащим прямо на земле.

Я уставился на него с недоверием. Вот это? Я кричал про себя. Это и есть конец Электрического Шамана, Кислотного Короля, царя Эдипа собственной персоной?

Shit. Merde^[3].

Я оглянулся на Денни Шугермана, и мои глаза наполнились слезами. Мой желудок свело, ноги начали зудеть, как от чесотки. Мне захотелось убежать.

— Теперь ты понимаешь? — спросил я у Денни, с трудом выдавливая слова. Он кивнул, затем обернулся ко мне.

— Господи, да я понятия не имел, — сказал он, словно в первый раз заметив, в каком я горе.

— Разумеется, нет. Ты же не был в группе. Ты был всего лишь пиарщик, — огрызнулся я, мне было нужно на ком-то сорваться.

Робби прохаживался в сторонке, привычно молчаливый и, как всегда, контролирующий свои эмоции. Наш гитарист был интровертом, но он был моим лучшим другом.

— Как он мог тут поместиться? — спросил я, ощущая всю нелепость вопроса. — Он же был шести футов ростом — разве не так?

Наверно, это правда, подумал я. Наверно, он не умер. Наверно, он где-то в Африке, пытается прожить еще один миф. Сначала — Диониса, потом — Ницше, теперь — Рембó^[4].

Стоп, стоп. Он мертв, ты, кретин. Ты видел, как он разрушал себя, бормотал я, уставившись на могилу. И ты ничего не делал по этому поводу. Не мог ничего поделать. Год за годом ты наблюдал, как это приближается, но…

Ницше убил Джима Моррисона, брякнул я как-то, производя мелодраматический эффект, в разговоре с друзьями из Беркли. Моррисон — Супермен, Дионисов безумец, Рождение Трагедии во плоти. Но кто знает, кто или что убило его? Видит Бог, миллион народу обращалось ко мне в надежде, что я знаю ответ.

Я запихнул руки в карманы плаща и вздохнул с глубоким отчаяньем. Тебе