подняли восстание против Посланца небес. В Арабии фанатик, именующий себя пророком закона, подбивает местное население очистить страну от зла, а его определение зла включает всех, кто не является человеком. В городах своей подземной империи зашевелились скавены. Войска Короля—Колдуна снова шагают по землям Ультуана. Армии эльфов собираются, чтобы отправиться на север и дать им отпор, а эльфийский флот постоянно патрулирует северные моря. Но месяц назад Теклис был вызван сюда, в Лотерн, ко двору Короля–Феникса, для обсуждения этих вопросов, и ему было сказано готовиться к войне.

Он положил руки на шар. Оболочка из металлических полос сложилась внутрь, открыв молочно белый самоцвет, пульсирующий собственным неземным светом. Маг произнёс слова заклятия, которые обнаружил на насчитывающем без малого три тысячи лет свитке времён царствования Бел–Корадриса, и на поверхности самоцвета заплясали огни. Теклис щёлкнул пальцами, и свечи из галлюциногенного вещества, полученного из листьев чёрного лотоса, вспыхнули и разгорелись. Он глубоко вдохнул их аромат и полностью раскрыл свои магические органы чувств, ощущая, как его поле зрения затягивается в глубины кристалла. Долгое время ничего не происходило. Он видел лишь темноту и слышал только приглушённое биение своего сердца. Он продолжил читать заклятие, без усилий управляя заклинанием, на овладение которым у менее искушённого чародея ушла бы целая жизнь.

Похоже, что теперь его точка обзора расположилась высоко над Ультуаном. Теклис отлично видел даже во тьме и был способен разглядеть вещи, доступные лишь взору чародея. Он видел потоки магии, привязанные к сторожевым обелискам, которые удерживали континент–остров над волнами. Воздвигнутые тысячелетия назад магией старого мира, теперь они нуждались в той же самой магии, чтобы не погрузиться под поверхность моря. В своих снах Теклис разговаривал с теми, кто поддерживал эти заклинания. Он знал, что это важно. Он наблюдал крошечные вспышки, которые были результатом работы с магией его собратьев–чародеев, и замысловатые конструкции заклинаний, сплетаемые мастерами самого искушённого в магии народа мира.

Ощущая нарушение в потоках энергии, Теклис направил в том направлении своё сознание. Далеко на севере он ощущал мерзость, которая ожидала на далёком полюсе. Та уже не находилась в состоянии покоя, но пульсировала энергией, обещая гибель мира. Хоть она ещё не полностью пробудилась, но всё же…

За мгновения его нематериальные глаза воспарили над Пустошами Хаоса, продвигаясь к сфере влияния полярной мерзости так близко, насколько осмеливался Теклис, и заметили огромные орды воинов в чёрных доспехах, расположившихся лагерем на холодных равнинах, и сопровождающие их мерзкие полчища рогатых зверолюдов. Теклис заметил мощные потоки хаотической энергии в пролетающих над ними ветрах магии, но не увидел ничего из того, что могло вызвать какие–либо возмущения на его родном острове. Тем не менее, беспокойство вызывала сама численность этой громадной армии вторжения. Она была крупнее всех сил, которые могла выставить ослабевающая мощь эльфов, и маг понимал, что перед ним всего лишь малая толика сил, накапливаемых Тёмными богами.

Теклис сместил точку обзора по небу в сторону древнего города Прааг, и увидел, что тот по–прежнему лежит в руинах, хотя население прилагает героические усилия для его восстановления. Занимательно, что там находятся гномы. Похоже, что в час нужды на помощь людям пришли древние враги его собственной расы.

Он позволил взгляду задержаться на массивной цитадели, окутанной чарами, преодолеть которые было не под силу даже ему, и гадал, что же скрыто в недрах этой укреплённой вершины. Какая древняя тайна раз за разом влечёт сюда армии Хаоса? Какие древние клятвы заставляют людей восстанавливать свой населённый призраками город в условиях неразрывного цикла разрушения? Строить предположения было бы интересно, но это его никуда не приведёт. Увиденное лишь подтвердило уже услышанное им: Старый Свет подвергается величайшему вторжению за прошедшие столетия, для отражения которого, как он опасался, потребуется нечто большее, чем объединённая мощь людей и гномов.

Теклис смещал точку обзора всё выше, пока спящий мир не превратился в очертания, а энергетические линии протянулись в ночи, словно громадная паутина, видимая ему даже сквозь белые закручивающиеся вихри облаков. Он пристально изучил их, выискивая указания на разгадку проблемы, и отыскал их. Обычно нормальное протекание энергетических линий с северного острова Альбион к Ультуану сделалось слабым. Временами эти линии искрили и исчезали. Иногда ярко разгорались, и мощные всплески энергии проносились над морем в направлении континента–острова. Импульсы энергии из Пустошей Хаоса приходили к Альбиону, а затем ослабевали. С Альбиона потоки направлялись дальше, струясь по направлению к Империи, Бретоннии и Ультуану.

Что здесь происходит? Что это за магия? Существование этих паутин энергий восходит к самым древним временам, так что же способно воспользоваться ими в собственных целях? Он был уверен, что это не к добру. Он направил точку обзора шара приблизиться к Альбиону. Она пробилась через окружающие остров магические преграды и оказалась в тумане, а там окончательно и полностью остановилась.

«Не к добру», — подумал Теклис. Альбион всегда был окружён чарами великой силы, предназначением которых было укрывать его от глаз чужаков. И эти чары явно продолжают действовать. Но это не совсем так. Теперь он ощущал разницу. В них присутствовала едва уловимая порча, вызванная злыми силами и чем–то ещё.

Маг быстро поразмыслил над увиденным, и в его разуме возникло жуткое подозрение. Ему вспомнились фрагменты неких запрещённых древних текстов, написанных безумными эльфийскими чародеями на заре веков. Легенды о наиболее древних богах мира, которые рассказывали о вещах, которым лучше оставаться в забвении. Однако некто, очевидно, о них вспомнил. Некто потревожил то, что следовало оставить в покое. Страх сжал сердце мага при мыслях об этом. Ему необходимо свериться с некими древними источниками и сделать это, не откладывая. Если его подозрения верны, то не стоит терять время.

Рассвет застал Теклиса на балконе библиотеки: на коленях раскрытая книга, а руки подпирают голову. Старый особняк был построен на склоне высочайшего из возвышающихся над городом Лотерн холмов, и отсюда открывался восхитительный вид на гавань. Она была спокойна и безмятежна, как пруд: ни малейшего намёка на