совсем не то я припомнил, — снисходительно заметил он. — Твой жених позволит пригласить тебя на танец?

Гаспар многозначительно посмотрел на меня, и я, кивнув в ответ, нехотя согласилась. Я не желала иметь ничего общего с этой семьёй. Ничего, кроме колючих воспоминаний. Тем временем он умело закружил меня в вальсе. Я сосредоточенно смотрела на его плечо.

— Сеньорита, вы могли бы ради приличия хоть слегка изобразить удовольствие от моего общества? Ну на худой конец — безразличие! — криво улыбаясь, заметил он, и я подняла на него рассеянный взгляд.

— Прости… — опомнилась я.

Он рассмеялся:

— Ну надо же! Ты даже не попыталась разубедить меня или хотя бы скрыть это! Я восхищён.

— Рада, что угодила тебе, — машинально ответила я.

Его взгляд скользил по мне.

— Хочу заметить, что ты всё также выделяешься своей экзотической красотой среди наших однотипных дам.

Комплименты Эскаланта всегда отличались изящностью и много стоили, так как он никогда не льстил.

— Благодарю, — слабо улыбнулась я.

Женщине всегда приятно слышать похвалы её внешности.

— Но не могу не отметить, что ты сильно изменились, — продолжал изучать меня Себастьян.

— В чём именно, позволь поинтересоваться?

— Пока не знаю, — задумчиво молвил он. — Но наивности в тебе точно стало меньше.

— Неужели твой брат теперь не сможет меня одурачить? — зло усмехнулась я.

Эскалант стал суровее.

— Ты же знаешь моё отношение к этому. И я бы мог многое рассказать тебе о нём и его переменах. Но ни в коем случае и никогда я не буду оправдывать поступок моего брата. Ибо этому нет оправдания.

— Ни к чему этот разговор, — резко сказала я, но признала правоту Себастьяна. — Всё уже позабыто.

— Неужто, Злата? — он следил за моими эмоциями, но моё лицо ничего не выражало.

— Да! — отрезала я.

Он немного помолчал.

— Ну что же, — сказал он, уже подводя меня к прежней компании и целуя на прощание руку. — Хочу тебя предупредить по старой дружбе: мой братец так был рад встрече с тобой, что уже успел излишне набраться. А так как он немного… как бы это сказать? Не отдаёт себе отчёта в своих действиях, когда дело касается тебя, я бы рекомендовал быть начеку.

— Поверь, я, как никто другой, не желаю встречаться с этим человеком и готова даже избегать его.

Проницательный взгляд медовых глаз на несколько мгновений остановился на моём лице.

— Рад был встрече! — будто огорчённо сказал он.

— Прости, не могу ответить взаимностью! — мотнула головой я, и Себастьян исчез.

Прошел ещё час светского развлечения. Ничего не подозревающий Гаспар закружил меня в вальсе. Он что-то увлечённо рассказывал, но мои мысли были очень далеко. И как-то я упустила самое важное и поняла, что вдруг дала своё согласие, не понимая на что. Сознание приходило постепенно…

— Дружище, выручай! — раздался взволнованный голос Гаспара. — Министр идёт в переговорную, и если я его сейчас не перехвачу, то… сам знаешь!

— Я… э-э-э.. — неуверенно прозвучал голос друга Гаспара, и я очутилась в чьих-то ледяных руках, которые закружили меня в ритме вальса.

И вдруг я с ужасом осознала, что танцую с Виктором Эскалантом!

— Не подумай чего более, я тоже не в восторге.

От него повеяло спиртным. Он вёл меня в танце чересчур быстро, с открытой яростью. Я только и успевала ловить на себе любопытные взгляды знатных господ.

— Зачем приехала снова?

Его глаза смотрели не на меня. Но в них явно читалась та же ненависть и презрение, что и в голосе.

— Не твоё дело.

— Не сметь так отвечать мне! — прорычал он.

Что?! Ярость просто захлестнула меня:

— Изволь приказывать своим девкам, а не мне!

Его руки больно сдавили меня. Я ахнула, и наши глаза метнули молнии друг в друга.

— Вижу — мало изменилась! — презрительно ухмыльнулся он. — Предупреждаю тебя в первый и последний раз: оставь в покое моего друга и плети свою корыстную паутину вокруг доверчивых бестолковых щёголей! Моя рука онемела от стальных тисков Эскаланта, а глаза стали вот-вот наполняться непроизвольными слёзами обиды и боли. Однако я не могла допустить, чтобы он увидел моё унижение.

— Ты мне не указ! — чеканя слова, сказала я.

Он посмотрел на меня с такой ненавистью в глазах, что я даже сбилась с такта.

— Чего же ты от него хочешь? Денег? Положения? Или всего сразу?

— Не смей…

— Не получила от меня, думаешь, получится с ним?!

— Как ты!?.. — не выдерживая этого натиска, я чуть было не задохнулась от переизбытка гнева внутри себя.

— Какая же ты жалкая, бездушная и аморальная ведьма!

— Пусти меня сейчас же! — я уже почти кричала, но подлецу было всё равно.

Вокруг нас танцующие пары, в неимоверном удивлении, начали расступаться. И вот мы с Эскалантом были в центре внимания. Как и раньше…

— Я одного не пойму: почему твой выбор пал на Гаспара? Ведь он совсем не того полёта птица! Есть намного выгоднее партии!

Я не понимала, к чему он клонит. Главной моей задачей было вырваться из его мёртвой хватки и сбежать отсюда. Где же Гаспар?! От Эскаланта сильно несло алкоголем, и мне было не по себе. Ведь я знала его взбалмошный характер. И, находясь в таком состоянии, он мог выкинуть что угодно!

— Даже я теперь стал «достоин» тебя! — тем временем зло продолжал Эскалант.

— Прошу, отпусти меня!..

Я уже готова была умолять его оставить меня в покое. Но он как будто не замечал, что всё внимание присутствующих обращено на нашу агрессивную партию вальса. Мельком я успела поймать недоумённый взор Гаспара, который уже вернулся в зал.

— Отчего же? Помнится мне, раньше тебе нравилось, когда я не отпускал тебя! И ты молила меня этого не делать! — его слова звучали ехидно, а глаза выражал отвращение.

Он попал в цель. Словесная меткость негодяя, как всегда, превосходна. Я посмотрела ему прямо в глаза, отвечая тем же чувством ненависти:

— Ты никогда не будешь меня достоин, Эскалант!

Я понимала, что перегнула палку, но я так действительно считала. Ведь я бы никогда не поступила так, как он. Но Эскалант очевидно понял всё на свой лад. Его лицо окаменело. С таким презрением на меня никто ещё не смотрел, но я с достоинством выдержала его взгляд, пока…

— Значит, так тому и быть! — молвил Эскалант.

И вдруг он резко остановился, грубо обхватил моё лицо ладонями и… поцеловал! Такого поворота не ожидал никто. Даже музыканты сбились с такта. И к моему протестующему воплю, который был приглушён наглым и хамским поцелуем, присоединились сотни других возгласов светских зевак.

Потом наступила тишина. Я наконец вырвалась из его хватки, с неимоверным усилием оттолкнув от себя. Тяжело передать все те чувства, которые меня одолевали. Слёзы обиды и ненависти навернулись на глаза, и