Малыш и Белочка. И жаворонок, не знавший, что тут происходило минуту назад, подумал, что это они гонятся за великаном, а тот спешит убраться от них подальше.

О том, что делать, когда великан приблизится, Профессор и Толстый не договорились, не хватило времени. Поэтому сейчас они бежали и бежали, понимая, что чем дальше уведут великана от деревни, тем будет лучше для всех. Для жителей деревни — потому что больше домов останутся нерастоптанными. Для них — потому что их, наверное, похвалят за спасение деревни. Если останется, кого хвалить. И за спасение не всей деревни, а, максимум, половины. А за второю половину их накажут. Если останется, кому наказывать.

Вот они бежали на солнце, а вот уже в тени. Толстый обернулся. Это тень не от тучи, это тень от великана!

— Прфср, брсай, — на бегу крикнул он.

Профессор обернулся, споткнулся о кочку и растянулся на дороге. Сверток с великаньей травой вылетел у него из руки и прокатился несколько метров. Великан сделал еще один шаг и начал медленно нагибаться. Профессор заворожено смотрел на огромную руку, тянущуюся к нему сверху. Толстый успел пробежать еще несколько шагов и теперь стоял чуть в стороне, понимая, что ни помочь Профессору встать и убежать, ни схватить сверток и побежать с ним дальше, он не успевает.

И тут сзади раздался оглушительный визг, такой громкий и тонкий, что половину этого визга ухо гнома даже не слышало, а вот жаворонок, еще не улетавший далеко, свалился на землю без сознания. Это визжала Белочка, бежавшая за великаном. Она видела, что происходит, и завизжала, сама не понимая зачем. Великан замер, обернулся, и они с Белочкой встретились глазами. Лицо великана сделалось удивленным, лицо Белочки — местами красным от бега, местами белым от испуга. В общем, пятнистым. Великан задумчиво рыкнул, наверное, потому, что гномов, которые так выглядят и так звучат, он еще не видел. Заняло разглядывание Белочки всего несколько мгновений, но их хватило Профессору, чтобы вскочить, а Толстому — чтобы схватить сверток.

Когда великан отвернулся от Белочки, Толстый помахал свертком, чтобы привлечь его внимание, бросил как можно дальше вдоль дороги, в сторону леса, и, схватив Профессора, побежал к кустам на обочине. Великан еще раз обернулся на Белочку, так и стоявшую, тяжело дыша, рядом с Малышом, посмотрел на убегающих Толстого и Профессора…

И нагнулся за свертком!

Когда гномы вернулись в деревню, все жители стояли среди развалин, на перекрестке двух главных и единственных деревенских улиц. Собственно, бывших улиц, улица, это когда есть дома, а домов-то как раз и не было. Так, кучи бревен и досок, ровно утоптанные великаном. Дома сохранились только по окраинам. Никто не расходился, потому что некуда идти. Никто не бросался разбирать обломки домов, потому что нужно еще придумать, что делать, если великан вернется. И решить, оставаться на этом месте, раз уж великан знает про их деревню, или переселяться куда-то подальше. Если дома разрушены, не так важно, где их заново строить.

К вечеру великан дошел до своей пещеры, и сидел на террасе, у костра, изредка порыкивая. Он вспоминал гномов. Белочка, Профессор, Толстый и Малыш сидели рядом с родителями. Причем, Белочка с родителями в доме Профессора, Малыш с родителями — доме Толстого, их собственные дома великан растоптал. Они вспоминали великана, рассказывали свою историю, конец-то спокойно и подробно.

Так закончился долгий век жизни деревни гномов, и начался новый. Они так и говорили — до великана и после великана. Но если прежний век был долгий, то, сколько продлится новый, никто не знал. И в том, будет ли он веком — ни у кого не было уверенности. Может быть, он продлиться всего год, а может быть и месяц. Когда-нибудь мы это узнаем.