Рейчел Гибсон Лола Карлайл покажет всё

Перевод:

Коррекция: Dinny, Elisa

Редактирование: Регинлейв

Худ. оформление: Регинлейв

Множество благодарностей моим подружкам по четверговым вечерним посиделкам: Лоре Ли Гурк, Джилл Хилл и Кэти Уилсон.

Вы заставляете меня смеяться и поддерживаете во вменяемом состоянии.

Признание

Я хотела бы выразить благодарность следующим людям, которые помогали во время написания этой книги: Флойду и Глории Скиннер, поделившимся знаниями о парусном спорте; старшине Береговой охраны^[1] Майку Броку, ответившему на мой звонок и все мои вопросы; и многим авторам исследовательских книг, которые я использовала при написании романа. 

Пролог

Худшим из всех оскорблений, от которых Лола Карлайл пострадала в своей жизни — а список был довольно длинным и пикантным — несомненно, стали ее фото ню в Интернете. Кто угодно с модемом и кредитной картой мог рассмотреть пятнадцать разных фоток, на которых она в чем мать родила. Одна непристойней другой. Осознание этого несло чувство вечного позора, давило на плечи, стучало по голове как молот по наковальне.

Фото сделал несколько лет назад ее бывший жених, Сэм «Придурок». Сэм, парень, признававшийся в бесконечной любви, который говорил, что ему она может доверять как никому другому, использовал ее фотографии, чтобы выпутаться из финансовых проблем. Спустя четыре года после их разрыва, он создал www.lolarevealed.com, ставший источником самого большого позора Лолы.

В прошлом Лола так часто позировала профессиональным фотографам, что и не сосчитать. А Сэм был менеджером инвестиционного банка, и сделал свои снимки одноразовым Кодаком^[2], который он схватил, перекусывая на ходу. Оглядываясь назад, она могла списать все на полное безумие, раз позволила ему сделать серию снимков обнаженной себя в его постели, оседлавшей его велотренажер, сидящей посреди кухонного стола и жующей шоколадные батончики и пакеты чипсов «Доритос».

Самая ужасная фотография запечатлела ее целующей выдающегося размера батончик «Тутси Ролл»^[3]. В то время фотки делались просто ради забавы, как глупая шутка над ее карьерой, ради которой она никогда не ела ничего печеного, жареного или добавляющего больше ноля калорий. Никогда не брала в рот калорийных вкусностей, которые нельзя было бы потом вывести из организма с помощью слабительного.

Фотографии не показывали, что это было болезнью, начавшейся сразу после того, как она заработала булимию^[4] из-за нездоровой пищи. Порочный круг вины, всегда начинающийся с полной потери контроля. Паника из-за того, что она, возможно, поправилась на унцию, всегда отсылала ее прямо к беговой дорожке или туалету.

Сейчас она могла управлять этими импульсивными желаниями, но когда-то они почти забрали у нее жизнь. Даже теперь, каждый раз, когда она смотрела на старые изображения своих пяти футов одиннадцати дюймов^[5] и сто десять фунтов веса^[6], голос в голове твердил ей, что она должна пропустить обед, или убеждал навестить Полковника^[7] и заказать ведро цыпленка, пюре, соуса и диетической кока-колы.

Хуже, чем унижение от этих вульгарных фото, оказавшихся в Интернете на обозрение всего мира, было осознание того, что с ними ничего невозможно сделать. А она пробовала. Просила Сэма отдать ей фотографии и удалить их из сети. Предложила ему деньги, но, даже по прошествии времени, он все еще злился из-за их разрыва, и отказался. Наняла адвоката, сказавшего ей то, что она в основном уже знала. Фото принадлежали Сэму, и он мог публиковать их везде, где понравится. Она подала на него в суд и быстро проиграла.

Единственная оставшаяся возможность — нанять киллера. Вариант, который, на самом деле, можно обдумать, знай, она заранее, что ее не поймают, опозорив ее и ее семью еще сильнее. В семье, и так достаточно плодовитой на грешников, Лола всегда была самой паршивой овцой. А это настоящее достижение, учитывая недавние неприятности дяди Джеда. Ни один из них не бывал в местах заключения. Окружная тюрьма^[8] — да. Федеральная — нет. А зрелище Лолы в тюремном оранжевом комбинезоне просто добьет ее бедную мать.

Лола потянулась за таблоидом^[9], сунутым в чемодан, и взглянула на свое лицо на обложке «Нэшнл Инкуайрер»^[10]. Прочитала заголовок: «БЫВШАЯ МОДЕЛЬ ТЯЖЕЛОВЕС, ЛОЛА КАРЛАЙЛ, ЗАЛЕГЛА НА ДНО».

Она отбросила журнал, и, держа под мышкой Крошку, карликового пинчера, вышла из крохотного бунгало. Казалось, что ее имя никогда больше не упомянут без комментария о тех двадцати пяти фунтах, которые она набрала, с тех пор как повернулась спиной к модельному бизнесу. Тяжеловес еще одно из самых милых описаний. А самое ее нелюбимое прозвище — Большая Лола. Она попыталась не позволить прозвищам причинить ей боль или обеспокоить ее. Но, в глубине души так и получалось.

Она не толстая, и она не в бегах, между прочим. Она на весьма необходимых для ее психического здоровья каникулах. На частном острове в Багамах, отдыхает. Но после двух дней отдыха ей все наскучило до слез, и она уже на стену лезла от скуки и безделья. У нее есть жизнь, чтобы жить, и бизнес, чтобы работать. А теперь, благодаря теплому солнцу и свежему воздуху, у нее есть еще и хороший загар, свежая голова и новый план.

Она рассчитала: все, что необходимо, чтобы вынудить Сэма поставить крест на его сайте, это хороший частный сыщик и немного свежей грязи. Сэм не всегда был честен в своих деловых операциях, и она знала, что должно найтись много чего, что она сможет использовать для шантажа. Это было настолько просто, что она не знала, почему не подумала об этом раньше.

Как только она вернется домой, Сэм «Придурок» потерпит неудачу.

Глава 1

Макс Замора стал слишком стар, чтобы играть в Супермена. Адреналин пронесся по его венам и поднял дыбом волоски на руках, но мало что сделал, чтобы притупить горящую боль, простреливающую бок, крадущую воздух из легких. В тридцать шесть лет он чувствовал боль при спасении мира намного сильнее, чем привык.

Он сделал несколько вдохов-выдохов, чтобы контролировать боль и тошноту, опасную под водой. Сквозь пульсацию в голове он слышал звуки издаваемые туристами и такси, островную музыку и звук волн, ударяющихся о пристань. Он не услышал ничего необычного в звуках, заполняющих влажный ночной воздух, но Макс знал, что они где-то там. Ищут его. И если они его поймают, то, не колеблясь, убьют, и на сей раз преуспеют.

Свет от «Казино Атлантис» размытым пятном освещал пристани для яхт, и на доли секунды его зрение