Сергей Елис Нестандартный сателлит

Господи, почему же так невыносимо чешется? Я вопрошал эти слова к желтоватому потолку с тысячью осыпающихся трещин вот уже целый час. Ответом мне был тихий шорох, падающей вниз хрустящей штукатурки и изредка скрип порядком проржавевшей кровати. Собственно, тому виной были мои неуклюжие попытки принять более удобное положение. Дополнительным фактором, не способствующим созданию хоть какого-то комфорта, была довольно низкая окружающая температура и удивительно высокая влажность. Вместе эти два компонента создавали потрясающе промозглую и зябкую атмосферу, буквально выбивая из меня остатки спокойствия и самоконтроля.

И если бы не, принятая мной накануне, доза нелицензированных транквилизаторов, то начинающаяся метаморфоза проходила бы гораздо болезненней. А так, вроде, нашел укромное местечко, оплатил минимальные услуги и всё, видоизменяйся себе на здоровье.

Хорошо еще, что моя палата одиночная, а то валялся бы сейчас в компании таких же, «достигших порога», и стонали бы все вместе в унисон. А так неприятно, да, можно сказать болезненно, но хоть сам по себе, не видит никто моих страданий. Хотя уверен, есть люди, которым в обществе гораздо «веселее». И поделиться своими мыслями можно, поныть, проще говоря, да и на других посмотреть, подумать, что вот может мне полегче, а того глянь, как скрючило.

В любом случае, наслушавшись советов от всех знакомых и друзей, а также «пережив» двухчасовую нотацию от родителей, я все еще ни капли не понимал, что происходит.

Пусть о метаморфозе трубили так же громогласно, как и о половом воспитании, но это всё оставалось словами и неправдоподобными лозунгами, мало общего имеющими с реальностью. То есть, конечно, да, всё было рассмотрено за почти столетие с момента появления альфа-вируса. Буквально расписано по полочкам. Что, почему, как, когда и тому подобное. Да только пока сам не «переродишься», ничего толком не поймешь. Так, по крайне мере, говорил один из моих учителей в старших классах Валентин Ионович, уважение, к которому у меня до сих пор сохранилось безмерное.

Так вот, похоже, и вторая стадия. Тело будто начинало сжиматься, проваливаясь само в себя. К сожалению, я не был творческой личностью и не мог поэтично и красиво описать, что со мной происходило. Да и момент про сжимающееся и проваливающееся в себя тело был мной заимствован из одного модного журнала, где приглашенная «звезда», физик по образованию, провел немного странную, на мой взгляд, аналогию с нейтронной звездой и человеческим организмом, проходящим определенные этапы трансформации.

Тем не менее, именно этот кусочек мне запомнился, и сейчас я ощущал, как близки были эти слова к действительности.

Ставшая невероятно тяжелой, кожа, словно, давила на мои внутренние органы, которые, в свою очередь, тоже прибавили в массе и, уплотняясь, сдвигались в центр, образуя невероятный пульсирующий комок плоти. Кости же, будто превратившись в титановые ажурные конструкции, создавали некий каркас для всего этого «великолепия».

Покрывало деперсонализации позволяло мне увидеть все это как бы со стороны, но продолжая сохранять неразрывную нить чувств и эмоций. Наверное, стоило бы сойти с ума, если не знать, что через этот процесс должен пройти любой человек. Хотя мне иногда кажется, что толика безумия остается во всех, кто преодолел метаморфозу. В итоге, получается грандиозная «шутка» — цивилизация, построенная на социуме душевнобольных. Я бы посмеялся, если бы не был одним из её представителей.

Мои физические и душевные терзания были прерваны на самом «интересном» месте. Адский скрип двери, и последовавшие за ним тяжеловесные шаги возвестили, что меня пришла проведать Анастасия Петровна.

Эта массивная и удивительно бестактная, хотя и добрая женщина была одной из медсестёр, что за довольно скромную плату должны были приглядывать за «меняющимися». Собственно, в её обязанности входила участливая беседа, если понадобится и редкие предложения сходить в туалет. Хотя как раз последнее представлялось в вытаскивании «утки» из-под кровати и громогласным вопросом, не хочу ли я по-маленькому или по-большому.

В этот раз всё обошлось простым осмотром моего трясущегося тела и хмыканием по поводу того, что за молодёжь пошла, уже и для метаморфозы в больницу бегут. А вот в её-то времена чуть ли не в поле все «превращались». И не жаловался никто.

Проведя напоследок мокрым полотенцем по моему лбу, Анастасия Петровна, горестно вздохнув, будто провожала кого-то в последний путь, закончила процедуру своего посещения и вскоре вновь оставила меня одного.

Почему-то эти нехитрые действия слегка подбодрили меня, и в какое-то мгновение я даже стал чувствовать себя гораздо лучше. Пока не подошёл черед завершающей стадии. Вот тут уж я в буквальном смысле света белого невзвидел. Больно было так, что хотелось потерять сознание, но, как обычно, организм решил всё совершенно по-другому.

Наверное, свою роль сыграл и довольно поздний возраст моей метаморфозы. Уж как двадцатый годок мне стукнул, а у всех обычно не позже 16–17 лет всё происходит. Хотя я читал, что бывают случаи и когда почти под тридцатник у людей только момент наступает. Но здесь уже чревато последствиями. Конечно, как полвека назад никто не умирает, но вот корёжит их страшно.

От таких мыслей мне стало ещё хуже, и я постарался ни о чём не думать, стараясь использовать медитационные практики по совету одного из интернет-гуру.

Получалось, прямо скажем, так себе. Видимо, сказывалось отсутствие должного опыта. Как-никак, я обычный русский человек. В Индиях этих ваших не бывал, дымом волшебным не окуривался, да и в позу лотоса складывался только в детстве, когда на йогу с мамой ходил. А тут такой экстрим!

Очистить свой разум и направить внутреннее течение в пустоту, созданную твоим собственным подсознанием. Да если вслух это предложение произнести уже шарики за ролики заедут. А тут тебя выворачивает наизнанку, причём внутри и снаружи, и еще мыслить следует как-то «правильно».

Тем временем, амплитуда «изменения» нарастала. В голове проносились обрывки вычитанных где-то научных статей о периодах адаптации и реконструкции на уровне ДНК. В большинстве своём все эти заумные массивы информации пролетали мимо, но, видимо, сейчас мозг работал в странном режиме и кое-какие вещи мне даже стали понятны.

Например, почему ничто уже не голосит о конце человечества, и все очень даже смирились с существующим положением. А еще каких-то лет 60–70 назад паника была, хоть стой, хоть падай. Об этом я знаю от своего деда-долгожителя. Он и сейчас живее всех