чтобы послать Драко, назвать его уродом, проклясть его наконец, она закрыла лицо ладонями и заплакала.

Гермиона плакала. Малфой стоял в отдалении. Она взглянула на него сквозь слезы. Когда он из подростка превратился в мужчину с холодной и жесткой, как у его отца, красотой? Ему были даны деньги, магия его предков, внешность вейлы, а он летел с огромной скоростью в пропасть и даже не замечал этого.

— Пойдём, — сказал он, протягивая ей руку, ту самую руку, на которой была метка. Их метка, о которой они никогда не говорили, которую оба игнорировали, как игнорировали друг друга с той самой ночи, когда Снейп провел над ними брачный ритуал.

Когда Драко взял ее за руку, Гермиона почувствовала, что сил у неё не осталось. Она покачнулась — и упала бы, но Малфой подхватил её и обнял. Она обнимала его в ответ и плакала несмотря на противный голосок, твердящий, что она плачет на груди Малфоя и скоро он ее оттолкнет. Вопреки всем ее мыслям, Драко обнимал её в ответ и позволял, чтобы её слёзы капали на его рубашку, на его мантию.

— Обними меня ближе, — попросила она, потому что ей не хватало этого.

И он обнимал её, пока она не успокоилась.

Они возвращались, держась за руки, и не проронили ни слова.

Подойдя к замку, они одновременно отпустили руки и отошли друг от друга. Только оказавшись у входа в темноте и обнаружив, что никого нет, снова приблизились. Наверное, именно Малфой притянул ее для поцелуя, но она была той, кто ответил. Поцелуй был короткий, но достаточный для того, чтобы все её чувства взорвались.

Она снова начала реветь.

— Хватит, прекрати, — начал говорить Малфой.

— Я не могу.

Она сто раз успела пожалеть, что согласилась на этот брак! В ту ночь, когда Малфой показал ей Темную метку и предложил выйти за него замуж и скрепить их союз магической связью, она думала, что делает это во благо Ордена. Но она недооценила свои чувства.

— Всё будет хорошо. Все… — он запнулся. — Я не могу тебе это обещать, но я постараюсь.

Но ничего не было хорошо. На другой день он впустил Пожирателей в Хогвартс. И в следующий раз она увидела его только в Малфой мэноре в тот день, когда её пытала Беллатриса.

***

— Ты плачешь? — прервал ее воспоминания Малфой. — Что с тобой, Гермиона?

— Ничего, — она быстро отерла слезы.

Драко подошел и поднял ее подбородок. Она всхлипнула вместо того, чтобы сбросить его руку.

— Грейнджер, зачем ты делаешь это? Зачем ты помогаешь мне?

— Магическая связь, — ответила она, — которую мы заключили.

Потом она вспомнила, что когда Беллатриса ее пытала, боль отступала. И вспомнила, что темное заклятие, которое неудачно отразил Драко и которое задело его и теперь убивало, на самом деле было нацелено на нее.

— И долг, — добавила она.

— И все?

Взгляд его серых глаз беспокоил почти физически. Его большой палец скользнул по ее подбородку. И как бы она ни хотела, чтобы это была ласка, но он просто отпустил руку.

— Спасибо.

— Что?

Она не ослышалась? Малфой благодарил?

— Спасибо, что помогаешь.

— Тебе спасибо, — проговорила она, — если бы ты не отразил заклятие, оно бы попало в меня.

Он должен ненавидеть ее за это.

— Пойдем. Здесь есть скрытые секции, куда может пройти только Малфой. Я покажу дорогу. Там гораздо больше книг, — он усмехнулся незло. — Ты сможешь пройти туда беспрепятственно, ведь ты теперь тоже Малфой.

3

Малфой весь день, пока она штудировала книги, где-то пропадал и объявился только под утро. Гермиона успела вздремнуть, положив голову на стол, когда он появился в библиотеке в своем дорогом костюме, весьма потрепанный и источающий запах алкоголя.

Гермиона, почувствовав липкое беспокойство, поднялась ему навстречу. Он качнулся взад-вперед, сверля ее взглядом, от которого ее волнение усилилось.

— Ты пьян.

Драко сделал к ней неровные шаги. На нее дохнуло запахом огневиски, и ей следовало его оттолкнуть, когда он приблизился и обнял ее. Ее руки были прижаты к бокам, когда он ее обнимал, и обнимал он слишком сильно, но ей совершенно не хотелось отстраняться. Единственный раз, когда Драко держал ее так, был в тот день, когда он сказал ей бежать из Хогвартса. Как же ей этого не хватало!

— Ты пьян, — повторила она.

— Нет, — ответил он, хмуря брови. Отпустил ее и опустился в кресло, на котором она сидела, когда он пришел. Затем скривился, обхватив голову руками.

— Тебе очень плохо?

— Голова, — простонал он.

Гермиона повернулась, чтобы пойти попросить эльфов дать ей зелье от опьянения, но Малфой схватил ее за футболку.

— Ты куда?

— За зельем для тебя.

— Не уходи, — он смотрел на нее безумным взглядом.

— Я сейчас.

Когда она вернулась с зельем, Малфой сидел там же. Он открыл глаза и посмотрел на нее осмысленным взглядом.

Гермиона протянула ему бутылек, но она не могла не сказать:

— Это был некрасивый поступок. И глупый. Мы… я не знаю, как алкоголь может повлиять на тебя. Особенно когда ты употребляешь его в таких количествах.

— Да какая разница! — вскричал Малфой. — Сколько мне осталось?

— Я говорила, что заклятие выкачивает твою силу, я не говорила, что тебя…

— Не станет, — он запустил ладони в волосы, с силой оттянул их и сжал зубы.

— И ты считаешь, что напиться и сделать что-то аморальное — это самое главное, что ты должен сделать в своей жизни?

— Я так не считаю, — сказал он наконец. — И я не делал ничего аморального. Я вполне уважаю нашу связь. Хоть и не понимаю, как я в это вляпался.

— Спасибо, — сказала она и добавила: — Я не знаю, почему тебе стерло именно это воспоминание. Но, когда мы женились, ты был вполне в своем уме… И даже не особо пьяный, — она запнулась.

Малфой поднял на нее взгляд.

— Расскажи мне.

— Что?

— Как мы поженились?

Гермиона вздохнула.

— Как тебе сказать… — ну правда, ей было даже немного стыдно.

Малфой смотрел внимательно и ждал.

— Так и скажи, — он отвел взгляд и поморщился. — Кажется, я что-то помню. Помнил, когда шел сюда. А теперь —