тело мятежника, который хихикая, начал подниматься на ноги.
Видя это, пение Сингха стало громче, расходясь вибрацией по асфальтированной площадке, сотрясая воздух.
— Что-то идёт не так, правда? — Раздался ехидный голос мятежника, который кряхтя поднимался с колен, на трясущихся ногах.
Сингх не мог ему ответить, прибывая в медитативном трансе.
— А… Ты же не можешь мне ответить. Атакующие мантры нельзя прерывать, иначе сдохнешь мучительной смертью. — Будто прочитал мысли богоизбранного парень. — Так уж и быть, расскажу тебе одну маленькую подробность обо мне. То духовное тело, что принадлежало мне ранее, оно уже в атминтисе, понимаешь? Духовное тело и сосуд, которым я сейчас пользуюсь — не принадлежат мне! Они не мои, Сингх! Всё это принадлежит княжичу Мышкину, чьё сознание так же «варится» в потоке жизни. Говоря проще, у твоей мантры нет цели. Да, и спасибо за халявную энергию. Я её поглощаю… Потрясающая концентрация. Поток на столько сильный, что резервуар расширяется сам собой без моей….
В полыхающих зелёным светом глазах Сингха появилось торжество. Ноги мятежника подкосились и он рухнул кулём на площадку обнесённую ритуальным кругом. Сикхи видя это, одновременно затянули мантру, восславляя единого Бога.
Поток, спускающийся из воронки в небе, которая ярко полыхнула зеленью, слегка ослаб. Собравшись в точку, из центра произошёл последний залп оргона, после чего ночное небо приобрело свой привычный вид, будто ничего не происходило до этого. Образующая круг толпа зажмурилась, отворачиваясь от центра круга, залитого зелёным огнём мощи стихии жизни… и возликовала. Брахмастра была завершена.
— Всё кончено… Моё предназначение исполнено. — Обливаясь каплями холодного пота произнёс Сингх, падая на колени, ощущая, что веретено жизни заснуло навсегда, а всё его облачение исчезло.
Толпа была готова продолжать ликования, но в бушующем пламени жизни поднялась фигура отдалённо напоминающая человеческую, а следом, раздался лязг рвущихся цепей, со звоном осыпающихся на асфальт.
— Даже, так… — Прозвучал в немой тишине вкрадчивый довольный голос. — О подобном, я даже мечтать не мог….
Айзек — Это потрясающе! — Мой крик огласил площадку, а «жажда жизни» моментально втянула весь оргон от мантры Сингха, что бушевал вокруг меня. Взглянув на свои руки, я не поверил глазам, быстро ощупав каждую часть по порядку, испытывая такие приятные, и такие знакомые ощущения от силы, что сейчас меня наполняла. — Плечи, нагрудник, основа, каркас, набедренники, пояс, юбка, наколенники, локти, сапоги, ореол, саван и нимб! — Тронув себя за пах, я довольно осклабился. — И раковина, моя родимая…. Радость была не долгой, проявившееся в физическом мире, принадлежавшее когда-то мне облачение, предательски мигнуло. — Бог… — Раздался рядом голос, вернув меня из состояния эйфории. — Ты решил явить себя… — Боюсь, что нет, Сингх. — Сообщил я южанину, чувствуя, как оргон утекает из моего тела. — Времени нет. Начнём…. Поддев ногой южанина, отправив его в кратковременный полёт, я щёлкнул пальцами, окинув взглядом окулуса собравшихся здесь зрителей. — Бежать бесполезно… — Никогда не произносил вслух названия каонов, но сейчас мне захотелось в полной мере ощутить то, что я чувствовал раньше. — «Гробница чистоты». Сингха оторвало от земли, сковывая по рукам и ногам. — Хочу, чтобы ты видел, как все здесь умрут….
— Ты, просто пиз@дец, какой тяжёлый, Сингх. — Ослабив хватку, я уронил пускающего сопли южанина лицом в ручей, после чего сфотографировал его на тот телефон, что был у него в кармане, отправив снимки единственному контакту в списке. — Ты убил их всех! — Рявкнул зарёванный южанин, и хотел было подняться, но я легонько шлёпнул ему по голове магическим дрыном, который забрал у одного из мёртвых манахов. — Не реви, сам виноват. — С укором сказал я, поглядывая на имя единственного контакта в телефоне. — И гуру твой, кусок маразма… Вот ему кровавые реки из пророчества…. Сказав это, я навёл камеру на Муринский ручей. Сделав снимок, тут же нажав на отправку. На моём лице появилась ироничная улыбка, с налётом горести. Когда призванному Брахмастрой облачению оставалось совсем немного, я зашвырнул в сторону речушки несколько кубов с фуксином — красным красителем, расстреляв их в полёте из каона «Арчер». Благодаря моим действиям, вода приобрела алый цвет, напоминающий кровь. Чувствую, казнят меня экологи Петрограда за такое отношение к природе…. — Не реви, и слушай меня, Сингх. Прекращай, пока я тебя не ударил ещё раз. — Чувствуя, что мои слова не доходят до «избранного», я легонько тукнул его ещё раз по голове дрыном. — Больше чем ревущих женщин, я ненавижу ревущих половозрелых мужиков. Если женщин мне жалко, то ревущий мужчина это отвратительно. Слушай меня, и запоминай. Сначала я скажу кое-что для тебя, а потом, ты передашь, слово в слово, моё послание вашему Великому Гуру.
— Всё понял? — Спросил я индуса, который подобно лягушке сидел на берегу, наполовину в воде, и трясся от холода. — Понял, мятеж… Ай! — Палка в моих руках вновь опустилась на голову Сингха. — Выкинь эту херню из головы, про «мятежника», «кровавые реки», «вселенский понос» и возвращайся к себе на родину. Поторопись… Ту вакханалию, что ты здесь устроил своей «Брахмаштукой» не видел разве что слепой! Скоро, здесь будет не протолкнуться из-за имперской полиции… — Прежде чем я уйду, поклянись, что сказанное тобой правда…. — Клянусь, Сингх. И про дворец ваш, я не шутил. Торопись…. — Мы ещё встретимся, Айзек. — Надеюсь на это, Сингх. Махнув рукой на прощание, полностью голый после того, как южанин своей мантрой вырвал моё облачение из другого мира, я направился к площадке, где произошла бойня. Собираясь выполнить последнее на сегодня дело. Предусмотрительно сняв халат с одного из более менее целых тел, я отнёс его почти ко входу в ткацкий цех, после чего вернулся назад. — Погнали, Айзек. — Подбодрив себя, убедившись в полном расширение резервуара, нить легла на лопасть веретена, давая старт трансформации. Наблюдая за тем, как плавно уменьшается показатель моего резерва, несмотря на жуткую боль, на моём лице была улыбка. — «Атминтис ничего не возвращает, а значит, ты жив княжич… Искренне рад за тебя. Надеюсь, ты полюбишь, Фагрис, хоть он не такой дружелюбный, как этот мир…»
Айзек — Это потрясающе! — Мой крик огласил площадку, а «жажда жизни» моментально втянула весь оргон от мантры Сингха, что бушевал вокруг меня. Взглянув на свои руки, я не поверил глазам, быстро ощупав каждую часть по порядку, испытывая такие приятные, и такие знакомые ощущения от силы, что сейчас меня наполняла. — Плечи, нагрудник, основа, каркас, набедренники, пояс, юбка, наколенники, локти, сапоги, ореол, саван и нимб! — Тронув себя за пах, я довольно осклабился. — И раковина, моя родимая…. Радость была не долгой, проявившееся в физическом мире, принадлежавшее когда-то мне облачение, предательски мигнуло. — Бог… — Раздался рядом голос, вернув меня из состояния эйфории. — Ты решил явить себя… — Боюсь, что нет, Сингх. — Сообщил я южанину, чувствуя, как оргон утекает из моего тела. — Времени нет. Начнём…. Поддев ногой южанина, отправив его в кратковременный полёт, я щёлкнул пальцами, окинув взглядом окулуса собравшихся здесь зрителей. — Бежать бесполезно… — Никогда не произносил вслух названия каонов, но сейчас мне захотелось в полной мере ощутить то, что я чувствовал раньше. — «Гробница чистоты». Сингха оторвало от земли, сковывая по рукам и ногам. — Хочу, чтобы ты видел, как все здесь умрут….
— Ты, просто пиз@дец, какой тяжёлый, Сингх. — Ослабив хватку, я уронил пускающего сопли южанина лицом в ручей, после чего сфотографировал его на тот телефон, что был у него в кармане, отправив снимки единственному контакту в списке. — Ты убил их всех! — Рявкнул зарёванный южанин, и хотел было подняться, но я легонько шлёпнул ему по голове магическим дрыном, который забрал у одного из мёртвых манахов. — Не реви, сам виноват. — С укором сказал я, поглядывая на имя единственного контакта в телефоне. — И гуру твой, кусок маразма… Вот ему кровавые реки из пророчества…. Сказав это, я навёл камеру на Муринский ручей. Сделав снимок, тут же нажав на отправку. На моём лице появилась ироничная улыбка, с налётом горести. Когда призванному Брахмастрой облачению оставалось совсем немного, я зашвырнул в сторону речушки несколько кубов с фуксином — красным красителем, расстреляв их в полёте из каона «Арчер». Благодаря моим действиям, вода приобрела алый цвет, напоминающий кровь. Чувствую, казнят меня экологи Петрограда за такое отношение к природе…. — Не реви, и слушай меня, Сингх. Прекращай, пока я тебя не ударил ещё раз. — Чувствуя, что мои слова не доходят до «избранного», я легонько тукнул его ещё раз по голове дрыном. — Больше чем ревущих женщин, я ненавижу ревущих половозрелых мужиков. Если женщин мне жалко, то ревущий мужчина это отвратительно. Слушай меня, и запоминай. Сначала я скажу кое-что для тебя, а потом, ты передашь, слово в слово, моё послание вашему Великому Гуру.
— Всё понял? — Спросил я индуса, который подобно лягушке сидел на берегу, наполовину в воде, и трясся от холода. — Понял, мятеж… Ай! — Палка в моих руках вновь опустилась на голову Сингха. — Выкинь эту херню из головы, про «мятежника», «кровавые реки», «вселенский понос» и возвращайся к себе на родину. Поторопись… Ту вакханалию, что ты здесь устроил своей «Брахмаштукой» не видел разве что слепой! Скоро, здесь будет не протолкнуться из-за имперской полиции… — Прежде чем я уйду, поклянись, что сказанное тобой правда…. — Клянусь, Сингх. И про дворец ваш, я не шутил. Торопись…. — Мы ещё встретимся, Айзек. — Надеюсь на это, Сингх. Махнув рукой на прощание, полностью голый после того, как южанин своей мантрой вырвал моё облачение из другого мира, я направился к площадке, где произошла бойня. Собираясь выполнить последнее на сегодня дело. Предусмотрительно сняв халат с одного из более менее целых тел, я отнёс его почти ко входу в ткацкий цех, после чего вернулся назад. — Погнали, Айзек. — Подбодрив себя, убедившись в полном расширение резервуара, нить легла на лопасть веретена, давая старт трансформации. Наблюдая за тем, как плавно уменьшается показатель моего резерва, несмотря на жуткую боль, на моём лице была улыбка. — «Атминтис ничего не возвращает, а значит, ты жив княжич… Искренне рад за тебя. Надеюсь, ты полюбишь, Фагрис, хоть он не такой дружелюбный, как этот мир…»