========== Пролог ==========

Какова вероятность встретить в огромном городе незнакомого человека дважды?

Возможно, если вы живёте неподалёку, ходите в один супермаркет и иногда пересекаетесь в метро, это вполне закономерно, но если говорить о тех людях, с которыми едва ли можно встретиться в одном дворе, ситуация приобретает совершенно другой оттенок.

Население Питера уже, наверное, за пятёрку перевалило, и даже если брать в расчёт, что все города — это лишь большие деревни, некоторые вещи просто по теории вероятности происходить не должны.

Вообще-то после Разумовского Игорь клятвенно обещает себе не влезать в авантюры. Слишком ударило по нему осознание правильного и неправильного. Лучше бы, и правда, холодильники искать пошёл — может быть, тогда мир и собственные принципы в голове так не пошатнулись бы. Поэтому последние несколько месяцев Игорь просиживает штаны в участке и делами занимается исключительно не выходя за рамки дозволенного.

Хорошо бы этой системы жизненных ценностей и дальше держаться, вот только, если имеешь в друзьях Юлю, на все планы и ожидания остаётся забить огромный хер: Пчёлкина — та ещё заноза в заднице, и спокойной жизни с ней Игорю точно не видать.

***

Клуб пафосный донельзя и, само собой, до неприличия дорогой. В обычной жизни Игорю такие не по карману, да и желания шляться по таким местам, как правило, у него не возникает. Юля тащит Грома сюда едва ли не шантажом: тут она по наводке, ищет очередную сенсацию, а чтобы эта сенсация ей боком не вышла, просит Игоря поработать личным телохранителем. Ему эта идея, конечно, не нравится сразу, но Юля на то и журналист — уговаривать и шантажировать умеет профессионально: куда она, слабая девушка, одна в гущу событий? Игорю смешно даже — где слабые девушки, а где Пчёлкина, способная едва ли не зубами недоброжелателям горло перегрызть. В итоге Юля даже Диму к этому подключает, и Игорь сдаётся. Лучше уж один вечер изобразить из себя отвязного тусовщика, чем целый день слушать аргументы Дубина в поддержку Пчёлкиной.

Игорь, конечно же, понимает, что всё это — обман чистой воды, и девушка, скорее, в себя его привести хочет таким вот своеобразным способом, но делать нечего, друзьями он больше раскидываться не намерен.

И именно поэтому Гром сейчас смотрит, как Дима попивает какой-то отвратительно яркий коктейль и старается не упускать из виду Юлю, которая упорхнула в самую гущу событий, явно раскручивая свой объект только ей известными методами.

Музыка долбит по ушам, Игорю это совершенно не нравится, но, по крайней мере, у Димы нет ни единой возможности начать трепаться без умолку, а это определённо большой плюс.

— Может быть, выпьешь всё же? — перекрикивая общий шум, говорит Дубин.

Игорь скептически приподнимает брови. Ему даже представлять себя с этой разноцветной хренью в руках не хочется, не то чтобы пить это. Дима, кажется, понимает его по взгляду, так как придвигается ближе, склоняясь к самому уху.

— Там на баре и что покрепче найдётся.

Игорь сначала хочет послать Дубина куда подальше, но потом понимает, что сидеть им тут ещё долго, а быть трезвым среди кучи изрядно выпивших людей — то ещё удовольствие. Решающей становится очередная реплика Димы, сказанная с дурацкой улыбкой и хитрым прищуром глаз, в которых уже отчётливо видно пьяный блеск.

— Смотри, красивая какая! И пялится на тебя минут пятнадцать уже.

Игорь в сторону девушек, которых с таким интересом рассматривает Дубин, даже не поворачивается — только глаза закатывает, явно выказывая своё мнение насчёт Диминых попыток в альфа-самца. Алкоголь на паренька влияет странным образом. Наверное, Игорю тоже стоит выпить.

С трудом протискиваясь через танцующую толпу, Гром наконец-то оказывается у бара, окидывая быстрым взглядом алкогольную карту. За один стакан не самого дорогого коньяка Игорь мог бы обеспечить себя недельным запасом шавермы, но делать нечего — нервы нужно хоть немного успокоить.

Гром едва успевает добить свою порцию алкоголя, когда на него буквально валится какое-то то ли пьяное, то ли обдолбанное тело.

От этого столкновения Игорь едва ли не влетает в барную стойку и роняет на пол, скорее всего, пиздец какой дорогой стакан. Бармен сразу смотрит на него осуждающе и лезет куда-то вниз, выуживая прайс битой посуды. Грому не хочется туда даже смотреть, а вот увидеть виновника торжества — очень хочется!

— Бля, бро! Сорри. Ходят тут гандоны разные, — подаёт голос тот, и Игорю наконец-то удаётся его рассмотреть.

Парнишка невысокий совсем, особенно по сравнению с Игорем, вроде как щуплый даже, но, сука, по лицу видно, что непростой: как пёс из элитного питомника — породистый такой. Шмотки дизайнерские, часы по цене машины и взгляд надменный: вот вроде и извиняется, а смотрит всё равно как на дерьмо под ногами.

— Да мне так-то похуй, но за стакан сам заплатишь, — Гром всю свою зарплату в этом клубе оставлять не планирует.

Пижон этот усмехается и смотрит так глазами своими карими, что Игорю позорно хочется сбежать.

— Деньги — это как раз то, чего у меня в избытке, — фыркает этот придурок и вместо того, чтобы свалить куда подальше, усаживается рядом, подзывая бармена. — Виски. Только хороший, не говна бодяжного.

Бармен расплывается в довольной улыбке, когда на барную стойку приземляются несколько крупных купюр, и быстро ставит перед мужчинами бутылку и пару бокалов.

— Это лучше той дряни, что ты пил, — самодовольно тянет парень и плескает в стакан почти до половины.

— Обойдусь, — коротко отвечает Игорь.

Желания бухать с каким-то мажором зазнавшимся у него совершенно нет.

— Да ладно тебе, дядь, не будь таким занудой. Я угощаю. Так сказать, моральный ущерб. Прояви сочувствие к одинокому человеку.

Парнишка на секунду как будто всю браваду теряет и невесело улыбается — самым краешком губ. Игорю вдруг кажется, что вся эта надменность напускная, и он сдаётся, перехватывая свой стакан. В конце концов, Юля, кажется, прекрасно справляется и без него, а Дима уже вовсю воркует с какой-то девицей, и раз уж Игорь всё же заставил себя прийти в этот ублюдский клуб, ничто не мешает ему расслабиться и как следует отдохнуть.

— Проблемы? — фыркает Игорь, всматриваясь в чужое, явно уставшее лицо.

— Смотри-ка, угадал! И с чего