разработанный советской федерацией обязательный комплекс одобрить и включить в программу предстоящего чемпионата континента. Что ж, еще раз подтвердился заслуженный авторитет советской школы высшего пилотажа.

…На следующий день Нажмудинов покидал Париж. От подъезда отеля до аэропорта двадцать минут езды. Убегают куда-то назад зеркальные витрины магазинов на Елисейских полях, проплывает мимо и скрывается из глаз Триумфальная арка, и только ажурная громада Эйфелевой башни по-прежнему высится над городом. Оревуар, Париж! До свидания в будущем году! Нынешний можно считать удачным: полпред ДОСААФ успешно выполнил свою миссию.

Завтра придет Касум Нажмудинов в Центральный аэроклуб имени В. П. Чкалова, доложит федерации об итогах поездки. И начнутся напряженные будни — обязательный комплекс утвержден, значит, уже теперь надо начинать тренировки. До будущего лета предстоит его ученикам разучивать, отрабатывать, шлифовать двадцать фигур прямого и обратного пилотажа.

В СЕМЬЕ ЕДИНОЙ

Летом следующего года журналистские пути-дороги привели меня на аэродром ДОСААФ, где сборная команда страны по самолетному спорту завершала подготовку к чемпионату Европы. Дни тогда стояли ясные, безветренные — идеальная погода для полетов. И старший тренер Касум Гусейнович Нажмудинов с раннего утра увозил свою дружину из гостиницы на аэродром.

…Над летным полем висел апельсиновый шар спелого июльского солнца. На стоянке стройным рядком ожидали хозяев серебристо-красные «яки». Солнечные зайчики весело играли на фонарях кабин, перепрыгивали на крылья и фюзеляжи машин, около которых хлопотали техники. Начинался еще один день.

Сначала в воздух ушел разведчик. Пока он совершал предполетную рекогносцировку, пилоты не сидели сложа руки. Каждый занимался заранее порученным ему делом. Валентина Яикова и Любовь Немкова готовили все необходимое для хронометража полетов. Михаил Молчанюк еще раз тщательно осматривал парашюты. Евгений Фролов, Юргис Кайрис, Виктор Смолин и Николай Никитюк укладывали на поле полотнища громадного стартового креста — центра пилотажного квадрата. Чувствовалось, что эти обязанности привычны, а потому выполняются уверенно и быстро.

Мы с руководителем полетов находились на стартово-командном пункте, когда сквозь шумы и потрескивание приемника послышался рапорт разведчика: «Высота облачности… направление ветра… видимость…» После окончания разведки погоды пилоты получили последние указания на сегодняшнюю тренировку, и руководитель полетов разрешил взлет первой группе. Два самолета направились в специально отведенные зоны, чтобы там ожидать своей очереди, а третий занял исходную позицию над аэродромом — над «точкой», как говорят летчики.

…В прозрачной голубой дали Як-50 казался многократно уменьшенной копией настоящего самолета, миниатюрным макетом, которым пилоты разыгрывают свои упражнения на земле. Но там, над «точкой», была сейчас Халидэ Макагонова. Это ее позывной прозвучал в приемнике:

— Я — тридцать четвертый. Разрешите выполнять задание.

— Тридцать четвертый, разрешаю выполнять задание, — ответил Нажмудинов.

В эту минуту он так пристально всматривался в небо, что стало ясно: для него уже ничего не существует, кроме происходящего на высоте. Макагонова начала комплекс, а наставник спокойно и уверенно подавал команды, подсказывал, оценивал:

— Внимание, начинай первую фигуру. Так, теперь — вертикаль вверх. Пошла, пошла!

И мне почему-то показалось, что самолет отвесно лезет в зенит не благодаря тяге винта, а подчиняясь этому почти гипнотизирующему приказу «пошла!». Но вот достигнута некая кульминационная точка, и Макагонова переводит самолет в штопор.

Машина падает капотом к земле, одновременно вращаясь вокруг продольной и вертикальной осей. Как долго может длиться секунда? Вопрос вовсе не бессмыслен, когда видишь эту фигуру. Хотя я знаю, что на полтора витка пилот затрачивает не более трех-четырех секунд, вместимость трудноуловимых в другой обстановке отрезков времени здесь как бы утраивается. Наконец Макагонова останавливает вращение — фиксирует окончание фигуры, и делает это, на взгляд тренера, не совсем уверенно, потому что сразу же следует команда:

— Остановка штопора нечеткая. Раньше и энергичнее нужно отдавать ручку против вращения. Теперь переворот на спину — раз, два — так, хорошо.

Машина мчится по горизонтали колесами вверх.

— Начинай бочки на вираже, — командует Нажмудинов.

Повиснув вниз головой на привязных ремнях, Макагонова делает небольшую протяжку по оси зоны пилотажа и тут же начинает выполнение виража с четырьмя вписанными в него бочками.

«Як» становится на крыло, или «на нож». Я вижу, как через равные отрезки замкнутой кривой самолет четырежды прокручивается на триста шестьдесят градусов вокруг продольной оси и слышу синхронный комментарий тренера:

— Первая бочка — нормально… Вторая — нормально… Третью градусов на пять недовернула — поторопилась вращать по элеронам. На четвертой бочке замедление вращения по элеронам, будь повнимательнее! Заканчивай вираж, фиксируй. Пройди еще вперед, уточни место. Начинай колокол.

Макагонова снова переводит машину в горизонтальный полет и разгоняет ее до необходимой скорости, — предстоит выполнить одну из труднейших и тончайших фигур высшего пилотажа.

Нажмудинов весь внимание, собранность, сопереживание. Каждое усилие, каждое движение Макагоновой он пропускает сейчас через себя, будто рука его тоже преодолевает тугой ход ручки управления, а ноги чутко ощущают упругую податливость педалей. Он чувствует все, что происходит в кабине самолета, и в любую секунду готов внести коррективы в действия ученицы.

Вот летчица энергично отдает ручку управления от себя, и «як» свечой начинает подъем по вертикали. Многопудовая тяжесть тотчас наваливается на все тело. Макагонова испытывает шестикратную перегрузку. Почти лишенная возможности двинуть рукой или ногой, она тем не менее обязана сейчас работать с особой точностью. Потому что нельзя допустить ни малейшего отклонения от вертикали подъема ни вправо, ни влево. Но она все-таки чуть-чуть отклонилась влево. Нажмудинов реагирует мгновенно:

— Ось влево на три градуса! Исправляй!

«Яки» в групповом полете.

Превозмогая перегрузку, летчица точным движением рулей устраняет ошибку. Машина продолжает взбираться вверх, однако теперь Макагонова уже плавно убирает газ: ей нужно постепенно снижать