на палец, все еще улыбаясь.

— Такой я увидел тебя, — признался он. — Нежной и хрупкой.

Такое мог сказать только Рустем; никто никогда не видел меня так, как он.

Счастье и восхищение наверняка отобразились на моем лице; он удовлетворенно вздохнул:

— Я опасался, что розовое золото придется тебе не по вкусу. Его мало кто любит.

Действительно, ни у матушки, ни у тетушек ни тем паче у отца не было таких украшений. Розовое золото считалось бракованным, из него обычно не делали украшений, и, уж конечно, никто не додумался бы подарить его султанше.

Никто, кроме моего мужа. Который угадал, что мне понравится оттенок, и не стал смотреть ни на какие предрассудки.

Любовь вырвалась из моей груди его песней:

— Svetlosti tiha svete slave …

Глаза его сияли нестерпимым, солнечным счастьем.