выполз наг очень внушительной комплекции. Зэйшер опять удивился: он привык, что среди южных нагов мало мужчин, которые бы могли сравниться своей статью с ними, северными нагами.

Гость плюхнулся на снег, с наслаждением повёл из стороны в сторону зелёным хвостом – видимо, затёк – и расправил полы шубейки из коричневого меха, которую он даже не потрудился запахнуть. Под шубой были только тонкая белая рубаха да чёрная юбка. В свете факелов Зэйшер различил на лице гостя шрам. Сразу возникло какое-то расположение к этому нагу.

– Слышь, Дел, я с этим малохольным больше не поеду! – раздражённо рявкнул мужчина. – Давай на обратный путь меняться?

– У меня Ракшан, – моментально вывернулся Делилонис и тихо добавил для наагаришей Зайзишара: – Наагалей Ваашлед део Онсаш. Опекун наагашейдисы. Он будет присматривать за ней и за наследником.

Наагариши все как один нахмурились. Они помнили совет наагаришей, на котором этого нага освободили от наказания, которое тот заслужил по закону. Тогда они все высказались за то, чтобы он понёс кару, но оказались в меньшинстве. Они и сейчас придерживались прежнего мнения: тот, кто не смог защитить свою женщину, не достоин прощения. Всё былое расположение к мощному гостю улетучилось.

– Наагалей, вы меня не любите? – в голосе Ссадаши зазвучали слёзы.

Наагариши Зайзишара скривились от отвращения. И этот мужчина – наагалей?

– Ты, позорище, я сейчас тебя закопаю… – угрожающе протянул Вааш.

– Хватит! – рявкнул Делилонис. – Мы и так из-за вас задержались. Угомонитесь!

Вааш сплюнул и мрачно посмотрел на Ссадаши. Тот невинно хлопнул заиндевевшими ресничками. Делилонис раздражённо переводил взгляд с одного мужчины на другого. С этими двумя вечные проблемы! По дороге Вааш взял и выбросил Ссадаши из экипажа. Пришлось останавливаться, возвращаться и подбирать его. Олухи!

Один за другим на площадь заехали ещё два экипажа, а следом за ними прибыли десятка два нагов, которые ехали на санках, запряжённых парой оленей.

Из одного экипажа выполз наг с длинной светло-русой косой и бежевой расцветки хвостом. Он холодно посмотрел на зайзишарцев и, повернувшись к ним спиной, помог спуститься вниз женщине. Все замерли, с удивлением рассматривая её. Нечасто в Зайзишар прибывали нагини из других княжеств. Но они даже рассмотреть её толком не успели: гость со светло-русой косой закрыл женщину своей спиной и окинул присутствующих ревнивым взглядом.

– Наагалей Эош део Эсааш со своей женой наагалеей Рушаной, – представил эту парочку Делилонис. – Наагалей – личный лекарь наагашейда. На самом деле он лечит всех, так как повелитель болеет нечасто. А госпожа Рушана здесь в связи с положением наагашейдисы. Она тоже лекарь.

Зэйшер нахмурился.

– Повелительница больна?

– Нет… – Дел не успел объяснить, чем именно страдает наагашейдиса.

Дверь последнего экипажа с грохотом распахнулась. Наружу медленно выполз наг с длинным чёрным хвостом. Все присутствующие непроизвольно отшатнулись, узнав наагашейда. Повелитель был в очень плохом настроении. Об этом свидетельствовали плотно сжатые губы, горящие недовольством глаза и порывистые движения.

На владыке была длиннополая шуба из чёрного меха, распахнутая на груди. Зэйшер припомнил, что и в прошлые свои визиты наагашейд не особо озадачивался вопросом сохранения тепла. Вечно ползал нараспашку, без шапки и рукавиц. Что уж говорить о нахвостнике!

Дейширолеш обвёл всех мрачным взглядом и повернулся к экипажу. Из его недр он достал ребёнка. Наагариши Зайзишара затаили дыхание, осознав, что сейчас увидят наследника. Увы, рассмотреть его толком не удалось. Едва отец опустил его на снег, как мальчишка с ликующим воплем бросился к ближайшему сугробу. На снегу остался лежать потерянный нахвостник, а сам наследник быстро полз дальше.

Наагашейд тем временем доставал из экипажа ещё кого-то. Он осторожно обнял окутанную мехами фигуру и как можно бережнее опустил вниз. Фигура развернулась к встречающим и, поправив сползшую на глаза шапку пушистой варежкой, доброжелательно улыбнулась. Зэйшер похолодел. Он всегда считал себя очень горячим мужчиной и гордился этим. Но сейчас всё внутри выморозилось от страха. Даже меха не могли скрыть то, что наагашейдиса была сильно беременна.

– Рожать уже здесь будет, – как бы между прочим заметил наагариш Делилонис.

Он искренне наслаждался вытянутыми лицами и испуганными взглядами зайзишарских нагов.

– Риалаш! – рявкнул наагашейд. – Живо назад!

Мальчик остановился и обиженно протянул:

– Ну папа!

– Живо! – не смягчился повелитель.

Риалаш, понурившись, пополз к родителям. Дейширолеш подобрал нахвостник сына и отдал его жене. Сам он подхватил ребёнка под мышки и поднял вверх. Тейсдариласа обмахнула хвостик мальчика от снега и натянула на него нахвостник, тщательно закрепив ремешки на поясе. Только после этого Дейш опустил сына вниз.

– Не смей никуда уползать, – строго велел он и повернулся к встречающим, закрыв своей спиной жену и ребёнка.

Встретили его молчанием и ошарашенными взглядами.

– Будем считать, что меня поприветствовали и теперь провожают на ночлег, – иронично протянул повелитель.

Делилонис еле сдержал ехидный смешок.

Зэйшер опомнился первым и выполз вперёд.

– Прошу, следуйте за мной, повелитель, – с поклоном произнёс он.

Дейширолеш перехватил за шиворот готового смыться ещё раз сына, подхватил под руку жену и пополз вперёд, даже не дожидаясь Зэйшера. Тот поспешил обогнать повелителя, чтобы показать дорогу к дому.

– М-м-да, – протянул Делилонис, почёсывая Ракшан между ушами. – Торжественной церемонии не вышло. Но оно и к лучшему: наагашейд же терпеть не может церемоний. Думаю, пора разместить всех остальных.

Один из наагаришей, крупный наг с короткими золотистыми волосами, отмер и поспешил согласиться.

– Да, конечно. Сейчас всех разместим.

– Чур меня отдельно от него! – пробасил Вааш и ткнул пальцем в Ссадаши.

Губки того плаксиво изогнулись.

– Но я боюсь спать один!

– Поверь, со мной спать будет ещё страшнее, – пообещал Вааш.

Домик, выделенный наагашейду, оказался небольшим, как и почти все постройки в поселении, одноэтажным и полностью деревянным. Зэйшер, помнивший о неприхотливости наагашейда в быту, не переживал, что тому что-то не понравится. Несколько минут назад не переживал. Сейчас, глядя на неспешно переваливающуюся наагашейдису, наг корил себя за то, что не распорядился постелить больше шкур или хотя бы растопить второй очаг.

Но наагашейд не обратил внимания на его нерасторопность. Его интерес был