Это знание придало лёгкости мыслям. Моя новая знакомая вручила дубликат ключей от своего дома, видимо, в надежде на продолжительные отношения, но я понял, что лучше укрытия, чем жилой дом норда, в Виндхельме просто не найти.
========== 5. Типичная погода ==========
Никогда не думал, что снег и мороз могут принести пользу. У нас в Сиродиле будто наступает очередной прорыв Обливиона, как только лёгкий белый иней покрывает траву и листья: жители массово скупают у торговцев продукты и тёплые вещи впрок, запираются по домам, спасают, а то и забивают скот. Я уже отмечал, что имперцы много думают, а теперь добавлю: и много драматизируют. С этим недостатком, как видишь, я так и не справился.
В Виндхельме даже курицы спокойно бороздят сугробы на фермах (кто-то должен остановить этих безумцев!) — наверное, это какой-то морозоустойчивый вид, не иначе, ведь в этих краях выживает сильнейший. Норды страшно пугаются, когда видят ростки травы между камней. Лишь недавно я узнал о методе строительства на промёрзшей земле, которым пользовались ещё их предки во времена Культа драконов. Суть его в том, что земля под зданием должна оставаться промёрзшей, как застывший цемент, иначе, оттаяв, фундамент развалится. Летом, в периоды оттепелей, баланс поддерживается криомагами, но к их услугам обращаются крайне редко: видимо, нордская гордость не позволяет лишний раз связываться с Коллегией Винтерхолда, хотя у тех после землетрясения мост разрушился, но всё равно продолжает висеть прямо над пропастью — удивительное дело! Как закончу дела в Виндхельме, обязательно с тобой съездим дальше на север, хотя морально я пока не готов к таким подвигам.
Для начала пришлось сделать обход вокруг города, насколько позволяла местность, чтобы отметить все входы и выходы и заодно взглянуть на древнего гиганта со стороны. Лёд окружил его со всех сторон; это похоже на нескончаемую схватку, где проще к войне привыкнуть и приспособиться. Замёрзшие стоки выглядят внушающе, будто прекрасные снежные водопады — и не задумываешься даже об их содержимом.
Одно раздражает — под ногами вечный гололёд, который изредка посыпается каменной крошкой. Я купил сапоги с прибитыми шипами, чтобы не переломать ноги, однако ходить в них — очередной сорт пытки, как только покидаешь ледяную поверхность. Первое время я не отлипал от стен, пока пересекал улицу, а подъёмов и спусков боялся больше, чем даже обморожения или нападения саблезуба. В тавернах местные передвигаются уверенно, однако запасную пару обуви они с собой не носят.
Как видишь, настроение у меня сугубо оптимистичное, в работе есть серьёзные подвижки: один из наших артефактов Второй эры оказался куда мощнее и древнее, чем тебе казалось, а принадлежал он в том числе талантливому магу, имя которого в приличном обществе называть не принято. Я держу в руках только ничтожную часть его величия, но едва не захлёбываюсь той силой, что заключило в себя зачарование. Пришлось снова повозиться ночью в Зале Мёртвых и замести следы экспериментов, но зато я точно знаю, что он работает. Значит, уже скоро мы снова свидимся. Как говорил мой друг Финис, «для древнейшей школы магии нет ничего невозможного».
========== 6. Город и время ==========
Я слышу его голос, милая — это вой ветра, несущийся с гор и моря Призраков; чувствую сколотые зубы на горле и смрадное дыхание. Гниль внутри не скрыть каменной оболочкой, не укрыть снежным саваном — как же мы с ним похожи! Виндхельм оказался куда хитрее и сильнее; его ледяные глаза видели меня насквозь с первого дня.
Веками город напитывается кровью и живёт только ради войны — разве могу я оскорбить гостеприимного хозяина и принести ему в дар что-то другое? Как и он, я знаю, что любые жертвы — во благо.
Время замерло, застыло во льду вместе с именами тех, кто жил здесь до меня. Нет того секрета и той мерзости, что не скрыла бы непроглядная тьма. В эту ночь я вдыхаю его каменный запах, под ногами хлюпает неизменная тёмная слякоть; руки так привыкли к холоду, что почти не чувствуют рукоять кинжала.
Она ждёт меня в своём пустом, холодном доме и будто жаждет быть убитой. Виндхельм умеет давить на слабых — и всё же я чувствую сопротивление, как только наношу первый удар. Быть милосердным сложно, ведь она нужна мне целой. Кровь быстро покидает тело через главные артерии и устремляется вниз сквозь щели в досках на полу; тело обмякает на руках. Тишина кажется оглушающей — даже привычные ночные шорохи умолкают.
Виндхельм мёртв, и кормлю я мёртвое, холодное чудовище, которое, возможно, когда-то и было Исграмором. Его душа не могла остаться прежней в плену вечного снега и тьмы. Здесь попросту невозможно сохранить рассудок: ни фермеру, ни барду, ни ярлу, что хочет вернуть нордам былое величие. Шеогорату должно быть боязно глядеть на Виндхельм.
Мы оба получаем желаемое и делим одну тайну на двоих, как соучастники. Уже скоро Виндхельм благодаря ярлу Ульфрику вернётся к войне, а мы с тобой обойдём весь Тамриэль в поисках артефактов.
Время проходит, но в дверь не стучат стражники. Ещё ни разу в жизни я не чувствовал себя уверенней, чем сейчас. Признаться, перечитывая старые заметки, я не узнаю того человека, что приехал в Виндхельм в поисках его славного прошлого. Мне позволено коснуться его сердца, зарытого под слоями мёрзлой земли, но это лишь вопрос времени, когда ледяные зубы наконец сомкнутся на моей шее. Время утекает; как и он, я не хочу умирать, а значит, придётся поторопить события и сбежать до пробуждения мертвеца.
Ночь снова стоит у причала, укрыв спящих жителей иллюзорным покоем; камень под пальцами скользкий и холодный, обблёванный древностью. Жаль, что ты умерла, моя милая, и видишь теперь куда больше, чем я. Время к живому немилосердно, но мёртвым вечность роднее. Мне никогда не понять этой пропасти, но бороться с ней я ещё в состоянии.