========== Избранный или не очень ==========

В отличие от сослуживцев, Хадвар никогда не жаловался на перевод в Хелген. Пусть в этой ледяной заднице мира и не происходило ничего примечательного, отчего казалось, что назначение сюда — наказание, он находил радость в мелочах: во-первых, легион не на словах защищал деревню, во-вторых, здесь способности Хадвара в математике по-настоящему раскрылись.

Его назначили заведовать складом — вести учёт провианта, припасов, вплоть до стрел, и Хадвар в точности знал, сколько их в среднем тратил каждый лучник. Склеенная кипа бумаг со списками давно заменила меч и разила не хуже — пусть и на словах. Всех это полностью устраивало, ведь бойцом Хадвар считался посредственным, хоть и особо дисциплинированным.

Поэтому когда генерал Туллий привёз пленников, включая ярла Ульфрика, Хадвар и здесь вооружился списками. Пока Братьев Бури расставляли в очередь, палач обустраивал рабочее место поудобнее, а жрица отпевала всех скопом, он пытался спрятать ужас за исписанными страницами; руки предательски дрожали. Боясь пустить петуха, Хадвар молчал до последнего — очень профессионально.

Грязного оборванца неопределённого происхождения он заприметил сразу: тот тоже молчал и будто бы совершенно не волновался. Имя никто не потрудился установить — скамп бы побрал этих ленивых дознавателей! Действительно, зачем утруждать себя, когда пойман целый беглый ярл-мятежник…

Незавершённость в списке вымораживала до костей; Хадвар пыхтел, придумывая, как бы обратиться к заключённому, и перебирал пальцами страницы, словно ответ мог попасться где-то между подсчётом картофеля и репы со вчерашней поставки. Старый знакомый Ралоф постоянно отпускал шуточки, отчего Хадвар больше сбивался, краснел и таращился на пустую графу с именем — нужно было что-то сказать, но на ум приходили какие-то глупости. Человек ведь на плаху шёл — неудобно это всё…

— В бездну список! — приказ капитана так вообще лишил его всякого контроля над ситуацией. Заключённый виноватых взглядов не заметил и побрёл к палачу, шаркая ногами по гравию. Его скучающий лик обратился к толпе, готовый отделиться от бренного тела.

Однако всё снова пошло не по плану. Лишь завидев дракона на подлёте, Хадвар скомандовал самому себе отступление. Капитан орала ему вслед — а затем исчезла в огненном плевке. Опомнился он у крепости, когда увидел заключённого, неспешно шаркающего в ту же сторону. Вокруг горели и обрушались здания, кричали люди, разбегались лошади, но заключённый не обращал внимания. Они пересеклись взглядами — и Хадвар мог поклясться, что тот тяжело вздохнул. Затем туша дракона перегородила солнце, и мир поглотил огненный вихрь…

Всё утро прошло словно в каком-то бреду. Хадвар пялился на список, пытаясь найти там заключённого без определённого происхождения, и в процессе перечитывания столбика имён вспоминал, что это всё уже где-то видел:

— Номер один — Ульфрик Буревестник… Номер два — Ралоф из Ривервуда… да кем он себя возомнил, скампов шутник? Жарковато что-то для морозного утра…

Воспоминание о море огня бросило в пот, и Хадвар понял, что просто бредит — точно, у него жар, а значит, пора отпроситься с работы.

— Ты с Глотки Мира рухнул, Хадвар? — прошипела капитан под насмешливыми взглядами Братьев Бури. — Ладно, в бездну список, пусть идут сразу на плаху.

Нехорошее предчувствие лишь ширилось с каждым совпадением, только дракона не хватало. Ну бред же? Какой среднестатистический день так начинался?

Когда Хадвар увидел знакомую чёрную тень в облаках, то окончательно уверился в своей болезни. Он так и стоял на месте, сжимая в одеревеневших руках списки, пока заключённый пытался отнять у палача секиру, но не рассчитал силу и сам случайно упал на лезвие…

Хадвар открыл глаза во дворе перед таверной, проморгался — но всё стояло на своих местах. От сердца отлегло до тех пор, пока не приехал имперский гонец — сообщить о скором прибытии генерала Туллия с пойманным ярлом Ульфриком. Любопытствующие жители Хелгена собирались у своих домов, а дежурный палач пошёл точить секиру.

Всё повторялось в точности, как помнил Хадвар, и не во сне — наяву! Чем чаще он прокручивал в воспоминаниях события, тем больше уверялся в том, что с ним приключилось видение страшного будущего. Уверенный в своей богоизбранности, он, как дисциплинированный подданный Империи, пошёл прямо к капитану — выкладывать как есть. Она смерила его долгим взглядом и переспросила:

— Дракон — серьёзно? Он прилетит ярла спасать?

— Да нет же! Он всех здесь спалит! Понятия не имею, что случилось с Ульфриком — я его не видел…

— Ах вот как — ты прямо-таки видел…

— Нет, я был там, клянусь!

— Жрице поклянись, потом поговорим.

Улыбчивая женщина в жёлтой робе выслушала ту же самую историю, не меняясь в лице. Глядя на неё, Хадвар запинался, терял энтузиазм и под конец вообще пожалел, что пришёл: проговариваемые вслух, великие пророчества теряли свою магию и превращались в бред сумасшедшего. Возможно, его смущала капитан, застывшая за спиной в гнетущем молчании. Когда он замолк, жрица, всё также улыбаясь, пообещала разобраться и вскинула над ним руки.

Нет, Хадвар не стал жертвой заклинания или зелья, хотя версия со скумой осталась для капитана основной. Скучающие солдаты на чужой земле постоянно искали развлечения, далеко не всегда легальные, так что нередко попадали в госпитали в припадках или бессознательном состоянии. Поскольку Хелген морозился в заднице мира, то кроме выпивки рассчитывать им было не на что. Однажды прошёл слух, что высушенные и размолотые ягоды можжевельника обладают слабым наркотическим эффектом, так его запасы на кухне вмиг испарились. Мясо с тех пор готовили без части специй, но зато в казарме и нужнике долго стоял приятный еловый аромат.

— И ты веришь в то, что видел, сын мой? — проворковала жрица. Капитан зыркнула на Хадвара, отчего тот втянул голову в плечи. Очевидно, что понимания он здесь не найдёт.

— Ну… я так переживаю за успех нашей миссии в Скайриме… точно, это же мой дом… а дракон… — он повернул голову, чтобы получить очередную подсказку от капитана.

— А дракон — олицетворение твоих страхов, — с энтузиазмом заключила жрица и хлопнула в ладоши. — Потрясающий случай!

Хадвар внезапно подумал, что мог стать жертвой истерики — о таком часто