заводе хозяйничает Неаполь, а это бомба замедленного действия.
Васнецов медленно отпил глоток коньяка и, расслабившись, расстегнул верхнюю пуговицу форменной рубашки. Никита не торопил начальство. Судя по затянувшемуся молчанию, генерал Васнецов пока не имел готового решения по данному вопросу.
–– Какие будут предложения? – наконец, тихо спросил Васнецов.
Никита выдержал долгую паузу, перекатывая во рту лимонную косточку. Незаметно опустив её в кулак, он сделал глоток коньяка, перебивая заполнившую нёбо кислоту.
–– А не реанимировать ли нам Славика? – Никита снова отпил глоток и просчитал до десяти. – Всю заваловскую бухгалтерию он знает, как свои пять пальцев, с ребятишками тоже знаком. Если нейтрализуем Неаполя, то ввести его снова в игру будет совсем не сложно.
–– Мазур в курсе о предполагаемом назначении?
–– А кто же его введёт в курс? Журналист? Нет уж, если понадобится вводить Славу снова в игру, сделать это придётся профессионально. Как-нибудь так, чтобы у шишек, сидящих в правлении завода, не осталось другого выбора. Очень удачно, что Неаполь в последнее время всех настроил против себя. Там, по-моему, несколько ведущих инженеров подали заявление об уходе.
– Вот тебе, Вершинин, и карты в руки. Придумай что-нибудь этакое, профессиональное, как ты любишь. Внедри мне Мазура так, чтобы все аплодировали его возвращению. Парень он с головой, глупости совершать уже по возрасту не положено, так что, думаю сработаемся. Кстати, ребята с Урала тебе благодарность передают. Там по Колыме работа, как снежный ком с горы покатилась.
Опрокинув в рот остатки коньяка, генерал повернул к себе постамент с маленькой гильзой и долго рассматривал его с разных ракурсов. Никита не мешал, бездумно покачивая в бокале, переливающуюся всеми оттенками коричневого, жидкость,
–– И ещё одна просьба. По поводу лейтенанта Аросева. Умнейший парнишка и желание работать зашкаливает, но умрёт он среди этих, типа, офицеров, на домашних проблемах зацикленных.
–– Если мы всех хороших сотрудников начнём к себе перетаскивать, кто же на местах будет работать? Но за парнишку не переживай. Лично за ним присмотрю.
Никита вышел из здания и медленно пошёл к своему району. Идти по, ставшему родным, городу, доставляло настоящее удовольствие. Казалось бы, какие мелочи, дорогая рубашка, короткая аккуратная стрижка, чисто выбритые щёки, но как же ему этого не хватало в течение тех несколько лет, которые он прожил жизнью другого человека. Подставив лицо солнечным лучам, он впитывал тепло, составляя план за ближайшие дни: съездить навестить деда, позвонить Ольге, устроить праздник друзьям. А главное быть собой, жить своей жизнью…
В маленькой кухне негде было иголке упасть. Володя, Слава и Наташа с Оксаной Семёновной сидели вокруг стола, выдвинутого на середину кухни. Фотография Валеры и ещё одна тарелка с супом, как всегда, стояли в центре. Володя помнил, что раньше, когда приходили гости, мама накрывала стол в зале, но если обед не предполагал посторонних, то вся семья садилась за этот стол. Было тесно и весело. Почти как сейчас. Слава и Володя усиленно работали ложками, загребая наваристый суп с мелкой, почти прозрачной вермишелью. Наташа уныло водила ложкой, поднимая со дна тарелки светлое картофельное месиво. Иногда она поднимала глаза, подозрительно глядя на сидевшую напротив Оксану Семёновну. –Мам, – задиристо закричал Володя, – вот опять ты Валерке хлебушек подкладываешь. Что он инвалид, что ли? Хлеб сам взять не может. –– Чем завидовать брату, лучше пример с него возьми, –по-птичьи дребезжал голос Оксаны Семёновны. – Сколько уже можно одному бегать. Вот на Славика посмотри, на Валеру… –-Ну, на Валерку понятно, а Славик-то какой пример мне может показать? –– Скоро папой станет, – подмигнула женщина растерявшемуся Славе. –– А вы, Оксана Семёновна откуда узнали? – опешил тот. –– Так у Наташеньки всё на лице написано. Вон и пятнышки, и прыщики… Сразу видно девочка будет. Это они всю мамину красоту забирают. –– Я что, такая страшная стала? – с ужасом прошептала Наташа и, подскочив, понеслась к зеркалу. –– Ну что ты, Наташенька, – закричал, бросаясь за женой, Слава. – Ты у меня всегда самая красивая. –– Брехун, – взвыла Наташа, заливаясь слезами. –– Что это с ней? – удивлённо прошептал Володя. –– Ничего страшного. При беременности ещё и не так капризничают. Придётся Славику потерпеть. –– Ни фига себе новости, – обиженно прошептал Володя, – а я всё последним узнаю. –– Ну, извини, – расстроенно сказал Слава, возвращаясь на место. – Сам только на прошлой неделе узнал. Представляешь, каково мне в сорок три года папашкой становиться. Нормальные люди внуков ждут, а у меня испанский кулеброн. –– Славка, – сдерживая хохот, шипел Володя, – а может Натаха тебе рожки приделала? Столько лет не получалось, а в Испании раз и залетела? –– Чего это не получалось? – обиженно засопел Слава. – Просто не хотел детей заводить. Пока Завалов меня за горло держал да по этапам водил, я не только детей, даже то, что женат не афишировал. –– Правильно, – поддержал Володя, – зато теперь сам себе хозяином заживёшь, возьмёшь руководство заводом в свои руки… –– Вовка, – закричал Слава, бросая в Володю хлебный мякиш, – сказал же, что не будет этого. Не моё, не хочу… Наташа медленно вышла из туалета. Подойдя к хохочущим мужчинам, она ласково провела рукой по густым волосам Славы.
В маленькой кухне негде было иголке упасть. Володя, Слава и Наташа с Оксаной Семёновной сидели вокруг стола, выдвинутого на середину кухни. Фотография Валеры и ещё одна тарелка с супом, как всегда, стояли в центре. Володя помнил, что раньше, когда приходили гости, мама накрывала стол в зале, но если обед не предполагал посторонних, то вся семья садилась за этот стол. Было тесно и весело. Почти как сейчас. Слава и Володя усиленно работали ложками, загребая наваристый суп с мелкой, почти прозрачной вермишелью. Наташа уныло водила ложкой, поднимая со дна тарелки светлое картофельное месиво. Иногда она поднимала глаза, подозрительно глядя на сидевшую напротив Оксану Семёновну. –Мам, – задиристо закричал Володя, – вот опять ты Валерке хлебушек подкладываешь. Что он инвалид, что ли? Хлеб сам взять не может. –– Чем завидовать брату, лучше пример с него возьми, –по-птичьи дребезжал голос Оксаны Семёновны. – Сколько уже можно одному бегать. Вот на Славика посмотри, на Валеру… –-Ну, на Валерку понятно, а Славик-то какой пример мне может показать? –– Скоро папой станет, – подмигнула женщина растерявшемуся Славе. –– А вы, Оксана Семёновна откуда узнали? – опешил тот. –– Так у Наташеньки всё на лице написано. Вон и пятнышки, и прыщики… Сразу видно девочка будет. Это они всю мамину красоту забирают. –– Я что, такая страшная стала? – с ужасом прошептала Наташа и, подскочив, понеслась к зеркалу. –– Ну что ты, Наташенька, – закричал, бросаясь за женой, Слава. – Ты у меня всегда самая красивая. –– Брехун, – взвыла Наташа, заливаясь слезами. –– Что это с ней? – удивлённо прошептал Володя. –– Ничего страшного. При беременности ещё и не так капризничают. Придётся Славику потерпеть. –– Ни фига себе новости, – обиженно прошептал Володя, – а я всё последним узнаю. –– Ну, извини, – расстроенно сказал Слава, возвращаясь на место. – Сам только на прошлой неделе узнал. Представляешь, каково мне в сорок три года папашкой становиться. Нормальные люди внуков ждут, а у меня испанский кулеброн. –– Славка, – сдерживая хохот, шипел Володя, – а может Натаха тебе рожки приделала? Столько лет не получалось, а в Испании раз и залетела? –– Чего это не получалось? – обиженно засопел Слава. – Просто не хотел детей заводить. Пока Завалов меня за горло держал да по этапам водил, я не только детей, даже то, что женат не афишировал. –– Правильно, – поддержал Володя, – зато теперь сам себе хозяином заживёшь, возьмёшь руководство заводом в свои руки… –– Вовка, – закричал Слава, бросая в Володю хлебный мякиш, – сказал же, что не будет этого. Не моё, не хочу… Наташа медленно вышла из туалета. Подойдя к хохочущим мужчинам, она ласково провела рукой по густым волосам Славы.