проверкой приехал Дустов, обругал нецензурными словами. После этого при каждом удобном случае, на собраниях и оперативных совещаниях Дустов стал критиковать работу РОВД, оскорблять в присутствии других работников, угрожать увольнением из органов МВД. Видя, что отношение Дустова ко мне изменилось и с каждым днем становилось все хуже, несмотря на то что я старался поднять уровень работы РОВД, перед праздником 7 ноября 1982 года купил в гастрономе г. Шафрикана коньяк в количестве 20 бутылок, а на колхозном рынке в г. Бухаре тушу барана и все это передал своему водителю, чтобы он отвез и передал членам семьи Дустова…»

Ну а список «передач» Дустову смекалистым Музаффаровым состоит почти из тридцати пунктов, среди коих и «10 пар импортных носков на сумму 14 рублей и 10 чапанов общей стоимостью 2500 рублей…» А всего — на 55 229 рублей.

Были у Музаффарова начальники и повыше рангом. Например, высокопоставленный работник республиканского МВД…

Из показаний Музаффарова: «В Ташкент я приехал 2 февраля и устроился в гостинице. Утром следующего дня зашел в служебный кабинет к… и положил ему на стол сверток с деньгами в сумме 2500 рублей…»

В этих же показаниях упоминается первый зам. министра Г. Давыдов: «Давыдов останавливался на даче облисполкома. На второй день я поднялся в номер Давыдова, увидел там портфель, принадлежащий ему, открыл его и положил тысячу рублей 25-рублевыми купюрами. В этот вечер Давыдов уезжал, и я помогал ему выносить вещи в автомашину, нес портфель. При этом я сказал Давыдову, что положил ему в портфель деньги „на расходы“».

В ходе следствия были установлены факты получения Давыдовым в 1980–1983 годах взяток и от других подчиненных ему по службе лиц. О корыстных злоупотреблениях Давыдова было информировано руководство МВД СССР, в связи с чем 15 апреля 1985 года он подал рапорт об увольнении и 24 апреля 1985 года был помещен в госпиталь МВД УзССР в г. Ташкенте для обследования состояния его здоровья. 11 мая 1985 года приказом МВД СССР N9 152/л/с Давыдов был уволен из органов внутренних дел. 17 мая 1985 года в ночное время в палате госпиталя Давыдов покончил жизнь самоубийством, произведя три (!!!) выстрела в голову из пистолета. На решимость Давыдова покончить жизнь самоубийством повлияла и целая серия самоубийств изобличенных во взяточничестве должностных лиц республики, и одобрительная реакция на это других руководящих работников.

Ну и, наконец, не был обойден вниманием и главный страж порядка Кудрат Эргашев, который расстался с жизнью так же, как и его заместитель, — при помощи казенного пистолета. Этот радетель законности был, судя по музаффаровским словам, строг и придирчив: «Эргашев выразил недовольство работой руководимого мной отдела БХСС по итогам работы за первое полугодие 1982 года. Я узнал об этом от начальника УВД Дустова, который сказал, что Эргашев очень недоволен и резко отзывается обо мне. Я считал, что у меня показатели не хуже, чем в других областях, но понимал, что с министром шутки плохи. Я знал, что Дустов дает взятки министру, и решил через него дать взятку Эргашеву. Я вручил Дустову 10 тысяч рублей и попросил передать их министру Эргашеву. Я сказал, что хотел бы наладить отношения с Эргашевым, и чтобы он перестал ко мне придираться. Приняв у меня деньги, Дустов согласился отвезти их в Ташкент, но в то же время заметил, что передавать Эргашеву сразу 10 тысяч рублей не следует, для него это слишком большая сумма… (не правда ли, любопытно? — Прим. авт.) Поэтому я сказал, чтобы он от меня передал Эргашеву столько денег, сколько сочтет нужным, а остальное возьмет себе…»

И все же при всем том козырным тузом Музаффарова оставался «новый эмир». Именно он должен был прикрыть — и прикрывал! — офицера с повадками гангстера. Тому, понятно, были свои причины. Своя цена.

В течение длительного времени Музаффаров был знаком с Каримовым, и после его назначения в 1977 году на пост первого секретаря Бухарского обкома КП Узбекистана обратился к нему с просьбой о переводе на работу в органы внутренних дел этой области. В марте 1978 года он был назначен начальником Ромитанского РОВД. По совету отца он решился заручиться поддержкой и покровительством Каримова и в этих целях дать ему взятку. Для этого отец дал ему 50 тысяч рублей. (Из материалов следствия.)

Потом были другие взятки. Порой в десять раз меньше той, фундаментальной, которая сплотила двух разнокалиберных борцов за собственное благополучие: «Для дачи очередной взятки я решил воспользоваться приближающимися ноябрьскими праздниками. В начале ноября 1980 года пришел в обком партии, Каримов принял меня, я поздравил его с наступающими праздниками и передал конверт с пятью тысячами рублей».

Всего-то пары крупных купюр не хватило, дабы округлить до 80 тысяч весь музаффаровский взнос в личный бюджет партийного руководителя. Естественно, начальник отдавал отнюдь не последнее. Как-никак, помимо взяток он грел руки и на спекуляции.

В процессе проведения следственных действий изъяты принадлежащие Музаффарову ценности на общую сумму 1 627 542 рубля, в том числе деньги на 1 131 183 рубля, ювелирные изделия и золотые монеты на 246 760 рублей…

Время менять имена

Абдувахид Каримов, пользуясь модной ныне терминологией, застойный продукт. Те, кто был заинтересован ограничить расследование преступлений мафии одной лишь «Бухарой», причитали об «отдельных негативных явлениях» и пытались выставить разоблаченного первого секретаря обкома партии этакой «белой вороной». Вернее, зловеще-черной овцой. В стаде невинных, словно только что появившиеся на свет ягнята, знать ничего не знавших, ведать не ведавших коллег Абдувахида Каримовича. Но, увы, как доказало следствие, карьера Каримова типична. И обыденна. Составляющая стиля жизни той поры.

Сейчас нечистые на руку руководители сетуют, что были вынуждены «брать», поскольку сами «давали» наверх. Всех, как говорится, собак вешают на покойного Рашидова. А он, будь жив, наверное, кивнул бы на своего московского шефа… Алим-бай Примов, бывший первый секретарь одного из РК КП Узбекистана, вспоминает в «Правде», что генсек (бывший) просил Рашидова: «Округли, Шарафчик, до шести миллионов…», когда тот рапортовал о совершенно нереальном (!) обязательстве дать в год свыше пяти миллионов тонн «белого золота». И услышал от своего приятеля-соратника бодрое и заведомо неискреннее: «Есть, Леонид Ильич!»

Как поется в рок-песне: