— Здравствуй, Ниночка! — обрадовалась мать, — Да вот приехала, думала надо на огород скорей бежать, а там уже Ваня всё сделал! И прополол, и полил, и пересадил что надо. Помог так помог!
— Ничего, он тебе теперь всегда помогать будет... — улыбнулась тёть Нина.
'Да-да, конечно', — подумал Иван, — 'Вот только баб Клава залепит голему в лоб! Я тебя тогда сам в компосте замешаю...'
— Я чего пришла. Любочка, ты слышала новость? — тёть Нина горестно вздохнула, — Баба Клава умерла!
— Да ты что! Как?
— Упала, шею себе свернула.
— Ужас какой! — всплеснула руками мать.
— И не говори. Приходи вечером на шашлыки. Посидим, поговорим. Мы там все собираемся... А пока давай вот, помянем Клавку. Хоть и с причудами была, но не чужой человек.
Теть Нина протянула Ивана, как яичко для христования. Тот почувствовал, как его берут нежные, родные пальцы. Находиться в них было тихо и трепетно. Иван захотел закричать, но у него не было рта.
У пня заухмылялся голем. Незаметно от всех он пожёвывал гнилую щепу.
Мать отёрла помидор о передник. Затем стукнулась Иваном о соседскую помидорку.
— Вкусно, — откусив, сказала она.</p>