оказаться свидетелем, шантажисткой, наследницей, соперницей... Ты, кстати, в курсе, что Вера приехала к мужу, который работает в Нелидово уже полгода?

- Намекаешь, что полгода воздержания для мужика - непосильное испытание? - Маша хмыкнула. - Ну, если злодейка - его любовница, тебе, считай, повезло. Нелидово - не Питер, тут греховную связь от людей не спрячешь. Но даже если им удалось невозможное, остаётся ребёнок. Вряд ли она стала бы душить жену любовника, если бы нагуляла бэби от кого-то ещё, верно? А результаты теста на отцовство нынче стопроцентные... Полгода, говоришь? Мы с Риммой не подходим, у нас срок больше. Зинаида? Ну, если только мужика припёрло сразу по прибытии в Нелидово: у Зинки шестой месяц. Остаются Алия и Кристина. Не, Галь, не катит твоя версия, не годятся они в убийцы.

- Почему?

- Алия - трепетная газель осьмнадцати годов, мусульманка, выросшая где-то там, в горах Кавказа. Муж - то ли абхазец, то ли аварец - привёз её год назад и одну за порог, по-моему, вообще не выпускал. Кристина - помесь тургеневской барыши и заполошной курицы. Преподаёт литературу в местном колледже, жалуется на бездуховность нынешней молодёжи и панически боится потерять ребёнка. Ей тридцать шесть, первая беременность, сама понимаешь... Когда я сдуру ляпнула, что в Европе беременность до двенадцати недель не сохраняют, считают выкидыши на ранних сроках нормальным естественным отбором, она прорыдала полночи. Её как раз на двенадцатой неделе положили. И лежит она, кстати, не вставая. Только в туалет.

- Ну, а Зинаида?

- Зинаида - шалава. Развесёлая деваха двадцати пяти лет, спит с кем попало, кто отец её ребёнка не имеет понятия. Кандидатов, кажется, четверо. Даже если в эту компанию затесался муж Веры, не вижу, какой у Зинки резон её душить. Не из ревности же! А если бы девка нацелилась замуж, она не посвящала бы в свою бурную личную жизнь всех желающих и нежелающих. - Заметив, что взгляд у Галины сделался каким-то не по-хорошему оценивающим, Маша поспешила добавить: - А если ты думаешь, что убийца могла связаться с нашим предполагаемым жеребцом до его приезда в Нелидово, то у меня всё равно алиби. Я больше трёх лет безвылазно живу в заповеднике. До беременности вообще ни разу оттуда не выбиралась, а после - только в ЗАГС и в женскую консультацию. Можешь справиться у моих коллег.

Нехорошая задумчивость тут же сменилась нормальным женским любопытством, Галя даже вперёд подалась:

- А что так?

- Ничего. Люди достали. - Маша собиралась ограничиться сказанным, но по выражению галиного лица поняла, что этот номер у неё не пройдёт. - Если тебе нужна причина, то я разругалась с семьёй и рассталась с э... ну, ты поняла. Мелодрама в злокачественной форме. Не расспрашивай, Галь, мне противно вспоминать. Поверь, моя история не имеет отношения к делу. Тот гад бросил меня не из-за женщины, а из-за квартиры, за которую я отказалась судиться. И он - не муж Веры.

- Ладно, - не без разочарования согласилась свернуть тему Галина. - А что ты скажешь про Римму?

Маша пожала плечами.

- Римма - образец нормы. В обоих смыслах. У неё нет заскоков, и по всем параметрам она где-то посерёдке. Зинка - оторва и хабалка, Алия - пугливая газель, Кристина - паникёрша с высокодуховными запросами, я - "бука в наушниках" и "книжная моль". А Римма - здравомыслящая, в меру общительная особа с практическим складом ума. Образование у Зинки и Алии неполное среднее, у Кристины - высшее гуманитарное, у меня - высшее естественнонаучное, у Риммы - среднее профессиональное. Даже два: колледж по специальности "гостиничное дело" и бухгалтерские курсы. - Маша произвела в уме несколько несложных арифметических действий и рассмеялась. - Представляешь, у неё даже возраст - точное среднеарифметическое. Алии восемнадцать, Зинке двадцать пять, мне двадцать девять, Кристине тридцать шесть. Сто восемь на четыре - двадцать семь. Римме столько и есть. По стажу семейной жизни цифра не такая точная, но близка к среднему. Кристина замужем десять лет, Алия - год, я - три месяца. Римма - два года. Правда, с появлением Веры статистическая картина по нашей палате поменялась...

Маша замолчала, подсчитывая средние показатели по палате с учётом Веры.

- Прикидываешь, не попытались ли её задушить, чтобы не портила вам статистику? - Галя фыркнула. - Мотив - зашибись! Кстати, о Вере. О чём она с вами говорила, что рассказывала о себе?

- Тут я тебе не помощник. Сначала Вере было не до разговоров. Вокруг неё прыгали врач с медсестрой: меряли давление чуть не каждые четверть часа, что-то кололи, чем-то поили... А потом я увлеклась своей книжкой и всё самое интересное пропустила. Спроси лучше у наших девиц.

*

Вторым номером оперативница пригласила на беседу Алию. Едва дверь за ней и за медсестрой, доставившей Машу (уже без капельницы) в палату, закрылась, "девицы" взорвались вопросами:

- Ну, что? Как полиция? Сильно зверствует?

- О чём тебя спрашивали?

- Всех нас посдавала?

- Да я бы с радостью, только как вас сдашь, если мне ничего не известно? - отшутилась Маша и привычно потянулась за планшетом. Но рука повисла в воздухе. Машу вдруг прострелило: одна из этих докучливых, но безобидных на вид клуш ночью пыталась задушить малознакомую беременную тётку. А Маша - пускай спросонья, пускай в темноте, но видела эту попытку. Что, если злодейка решит на всякий случай избавиться от свидетельницы? Когда ещё Галине удастся выявить связь между жертвой и несостоявшейся убийцей! Нет, нельзя пускать это дело на самотёк. - Это вы вчера из Веры всю подноготную вытрясли, а я, как самая умная, книжку читала. Чего такого она сказала, что вы её душить кинулись?

Немного погалдев (Кристина возмущалась, Зинка с Риммой хихикали и наезжали на Машу, уверяя, что она только делала вид, будто читает книжку, а сама строила злодейские планы), они всё-таки изложили факты биографии, которые успели вытянуть из Веры за вчерашними вечерними разговорами.

Петербурженка, домохозяйка, мать двоих сыновей (старший закончил пятый класс, младший - первоклассник), вышла замуж ещё студенткой. Два года назад они с мужем взяли ипотечный кредит и купили квартиру, а до того жили с её родителями. Муж -