сторону, и больно ударилась головой о стену. Скрипнула дверь, и мы оказались на улице, где практически не была слышна музыка.

— Почему их двое?

Я никогда еще не слышала такой хриплый голос. Он походил на раскат грома. Нет! На скрежет камня о камень.

— Она пошла следом. Мы уже не успевали увести ее — вот-вот должна была прийти стража Ван Эка, — ответил ему тот парень, что держал меня.

— Ну так избавьтесь от нее. Он не должен узнать о нашем плане раньше времени.

— Э… — протестующее потянула я, смутно осознавая, что если сейчас не произойдет чудо, то мне конец.

И чудо произошло.

— Постой! — воскликнул мальчишеский голос. Его обладателю не могло быть больше пятнадцати лет. — Я… я знаю, кто она. У меня есть идея.

Это — или же хлопушка, взорвавшаяся где-то неподалеку, и последующий за этим взрывов хохот, заставили передумать третьего похитителя.

— Хорошо. Уходим.

***

На этот раз мне не стали завязывать глаза, что вполне логично. Я уже видела их лица, осмотрела помещение, в котором меня держали, и даже приблизительно понимала, где я нахожусь. А вот развязывать руки мне не спешили, поэтому я испытывала некоторые трудности, удерживая чашку с чаем.

Перед второй похищенной (наверное, все-таки стоит узнать, как ее зовут) тоже стояла чашка чая. Блондинистая гора мышц пыталась помочь ей сделать глоток — у нее-то глаза оставались завязанными — но она, узнав, что чай без меда, отказалась пить вовсе. Миссис Ван Эк снова закатила истерику, прорыдала минут десять, после чего затихла. Кажется, она заснула.

Я поднесла чашку ко рту и сделала небольшой глоток. Продолжая прикрываться чашкой, я бросила поверх нее любопытный взгляд в угол помещения, где парень с тростью внимательно слушал, что ему говорит один из близнецов. Затем он внезапно повернул голову и посмотрел прямо на меня. Я испуганно опустила глаза.

— Будешь печенье?

Похитительница толкнула ко мне блюдце с печеньем. Я не хотела есть, но понимала, что силы мне понадобиться, поэтому все же взяла одно.

— Ей ты не предлагала, — я кивнула на заснувшую миссис Ван Эк.

Девушка фыркнула.

— Она мне не нравится.

То есть я тебе нравлюсь? Так может, ты отпустишь меня?

Надежда стать подругами и уговорить ее помочь мне бежать разрушились, когда за спиной девушки возник парень с тростью.

— Оставь нас.

Девушка послушно ушла, и он опустился на освободившийся стул, отставляя трость в сторону и вытягивая больную ногу вперед.

— Тебе наверняка интересно, зачем мы тебя здесь держим. Думаю, ты уже догадалась, что твое похищение не входило в мои планы.

Да, иначе ты бы не приказал меня убить.

— К твоему счастью, один из моих людей узнал тебя.

— Так значит, вам все-таки нужен выкуп? — я напряглась. Последнее, что мне было нужно, это чтобы за меня требовали выкуп.

Он покачал головой.

— Мне не нужны деньги от твоего отца и Вак Эка. По крайней мере, не сейчас.

— Тогда зачем вам все это?

— Ван Эк удерживает моего Паука. Он вернет ее, взамен на свою жену.

— Что насчет меня? — нетерпеливо спросила я. Судьба второй девушки меня мало волновало, как бы эгоистично это не звучало.

К моему удивлению, губы похитителя изогнулись в улыбке.

— Похоже, тебе совсем не интересно, что с ней будет. Сбежала, не пытаясь помочь; если я ее сейчас убью, тебе будет все равно, если это будет означать твою свободу.

— Она вышла за мешок с деньгами. Думаю, она знала, на что подписывается.

Лишь потом я поняла, что сказала. Разве я не сделала в каком-то смысле то же самое? Возможно, мы с ней не так уж различны.

— И то верно. Итак, что насчет тебя, — повторил он мои слова. — Как только Паук окажется у нас, ты можешь идти домой.

— И вы не будете просить выкуп у моего отца?

— Нет.

Я облегченно вздохнула и откинулась на спинку стула. Похититель наблюдал за моей реакцией, но ничего не сказал.

— Не спеши радоваться. Ты вернешься домой к тете, но после этого ты должна оказать мне услугу.

Я склонила голову на бок. Не стоило надеяться, что все так просто.

— Почему ты думаешь, что я сделаю это? Я ведь могу кинуть вас, как только вернусь, или вовсе сдать властям.

— Потому что ты заботишься о своей репутации, и вряд ли Совет будет рад, когда всплывет тот факт, что дочь равкианского дипломата по пятницам играет в блэк-джек и употребляет наркотики.

Я уставилась на него в немом ужасе. Как он узнал? Я всегда надевала костюмы персонажей Зверской комедии, не снимала лишний раз маски и не ходила в один клуб больше двух раз в месяц. Никто не мог знать. Но этот парень как-то узнал, и он собирался воспользоваться этим против меня. Если эти слухи дойдут до Совета…

— Как ты узнал? — севшим голосом спросила я.

— Мой химик узнал тебя. Вы пересеклись на одном из званых вечеров — я уставилась на парня, на которого указал говорящий. Это был один из близнецов. Я была уверена, что никогда раньше не встречала ни на каком мероприятии ни одного шуханца. Тогда как же.? — Мне стало интересно, что дочь дипломата забыла в Изумрудном дворце, да еще и без охраны.

— Хочешь сказать, что ты узнал все это обо мне за несколько часов?

Он улыбнулся.

— Будем считать, что это мой дар.

Я поражённо прижала ладони к лицу. Все это не укладывалось у меня в голове.

— Кто ты такой?

— Тот, кто пойдёт на любую сделку за хорошую сумму денег.

— Грязные Руки!

Он удивился.

— Ты слышала обо мне?

Слышала? Если по соседству от тебя живут дипломаты, послы и богатые купцы, ты не слышишь ни о чем, кроме денег и политики. Однако если прислушаться, можно услышать проклятия, которые низвергаются в адрес Грязных Рук — парня из Бочки, мошенника, вора, знающего все про всех и умеющего продавать эти секреты нужным людям. Если прийти на кухню ночью, можно услышать о невероятной краже, совершить которую мог только Призрак, работающая на Отбросов, или о внезапном падении акций, от которых так удачно заранее избавился Грязные Руки. Говорили, что он ничего не боялся. Для него не существовало законов и правил. Вокруг него ходило столько слухов, что