Лазание по вентиляции сложно назвать работой мечты. Тем не менее, когда я готовилась к своей профессии, я точно была уверена, что рано или поздно мне придётся лезть в это место. На деле вентиляция представляет из себя очень тёмный, узкий, и невероятно пыльный коридор, малейшее движение в котором может вызвать отнюдь не тихий звук. Также там очень жарко. Даже в лёгком, чёрном, но облегчающем костюме здесь катастрофически тепло и хочется поскорее раздеться.

С трудом, но я завела руку назад, нащупывая на бедре узкий ремешок, за который держалась отвёртка. Схватив её за ручку, я вернула руки в исходное положение, находя вентиляционный люк и шурупы, на которых он держится. С помощью отвёртки выкрутила их, благодаря саму себя за то, что не обладаю крупными габаритами. Осторожно взяв люк в руки, я оставила его в вентиляции и собралась вылезать.

Спрыгнув, я оказалась в номере отеля, наедине с пятью довольно крупными мужчинами. Тяжело вздохнув, приняла тот факт, что это не самое простое задание. Справиться с пятью амбалами, превосходящими в весе, росте и числе, порой и самому опытному агенту тяжко. А тут одна я против них всех. Озадачено покачав головой, подбросила отвёртку, и вновь поймала, привлекая к себе внимание и удивляясь, как ни один из мужчин не заметил моего появления.

Наконец несколько мужчин обернулись, тут же начиная надвигаться на меня. Тогда я вновь подкинула отвёртку, но в этот раз уже направляя в одного из мужчин. С искусной и идеальной точностью предмет прилетел в глаз противника, тормозя его. В это время я сосредоточилась на втором мужчине, доставая из-за набедренных ремешков кинжалы, и нападая первой. Пусть мужчина и был крупным, но с чуткостью и готовностью к любому развитию событий у него были недочёты. Мне удалось несколько раз нанести ему неглубокие порезы, после чего в нашу схватку вступили ещё несколько мужчин, серьёзно осложняя мне задачу. Тогда я ударила своего самого первого противника между ног. Стоило ему согнуться и упасть на колени, как я нырнула рукой ему под пиджак, находя пистолет и забирая себе. После простреливая голову так, что ни капли крови не попало на меня. Другие мужчины тоже достали пушки, но я уже успела пристрелить двоих. Оглядев номер, я поняла, что осталось ещё двое.

Вдруг один из этих двоих схватил меня, заламывая руки назад, а второй начал надвигаться. В таком положении я не могла ни воспользоваться добытым пистолетом, ни достать свои кинжалы. Тогда я дождалась, когда надвигающийся противник окажется от меня чуть меньше чем в метре, и как только он оказался на нужном мне расстоянии, я подпрыгнула на месте, отталкиваясь ногами о его твёрдый пресс, ощутимый даже сквозь костюм. Оттолкнув от себя сразу двух телохранителей и развернувшись на сто восемьдесят градусов, я ударила одного из них в плечо. Он вновь отшатнулся, и я ударила его ещё раз. Второй удар вышел слабее, поэтому он вновь начал на меня надвигаться, и я ударила его своим лбом в нос, доставая один из кинжалов и перерезая горло. Забыв об очередном противнике, вновь развернулась глядя на последнего. Прямо между нами, на полу, лежал пистолет, который я выронила, когда меня схватили. Мужчина заметил мой взгляд и бросился в его сторону, но я оказалась там раньше, выстреливая ему прямо в лоб.

Покончив с ним, я дала себе несколько минут на восстановление дыхания. Отдышавшись, вытерла лезвия кинжалов о свою ногу. Не прошло и мгновения, как большие, двойные двери открылись передо мной, и в них показался невысокий мужчина восточной внешности. На нём был надет длинный, расшитый камнями и разноцветными узорами халат, что смотрелось вычурно. Зевнув, он взглянул на меня без капли интереса, даже слишком спокойно. Он мне и был нужен. Мужчина был моим заданием, которое я хотела поскорее выполнить.

— Кажется, я разбудила вас? — с сожалением покачала головой я.

— Хотела убить меня во сне? — ухмыльнулся тот.

— Ну, так было бы намного проще,—призналась я, пожимая плечами.

Я бросила в него свои кинжалы. От одного мужчина умело отклонился, но второй прилетел ему прямо в грудь.

Слабовато, чтобы пронзить самое сердце, но достаточно, чтобы нанести смертоносную травму. Моя цель успела выудить пистолет из своего халата, стреляя в меня. Быстро отреагировав на выстрел, я отшатнулась, но пуля задела меня, пролетая прямо возле скулы и оставляя глубокую рану на щеке. Пока ещё живой мужчина, который являлся моей главной целью, упал на мягкий и светлый ковёр, пачкая его вытекающей багровой кровью. Медленным шагом я подошла к нему, присаживаясь на корточки.

— Ты мог продавать оружие легально, и мы бы никогда не встретились. Но ты, кажется, решил, что деньги важнее жизни, — проговорила я. — Бедные люди, вы ведь поступаете так из раза в раз.

Из груди мужчины вырвался кашель, а из приоткрытого рта плеснула кровь. Его глаза стали стеклянными, ничего не выражающими. Мёртвыми. После этого я вынула кинжал из его груди, а после подобрала и второй. На этом моя работа была окончена, и я могла убираться отсюда. Было бы чудно определить, какой по счету являлась эта жертва, но, к сожалению, я не помнила этого и как такового счёта не вела.

Выйдя из номера, я подошла к тележке уборщицы, доставая из неё униформу, и быстро набрасывая на себя, застёгивая на пуговицы. В коридоре послышались быстрые шаги. Значит, пугливые постояльцы уже вызвали полицию. Я взяла тележку в руки, катя перед собой. Как я и ожидала, из-за угла вынырнуло несколько людей в форме, пробегающих мимо меня, совершенно не обращая внимания. Скрывшись от них, я оставила тележку, вызывая лифт и направляясь на этаж ниже, где располагался мой номер. Ближайшее время мне требовалось убраться отсюда.

Вскоре я оказалась у двери в свой номер, открывая её ключ-картой. Внутри было темно и тихо. Точнее, почти тихо. Я чётко слышала, что из спальной части, за углом, где стояло кресло, исходил еле слышный стук. Он едва чувствовался, но маленькая вибрация шла по полу. Обычный человек вряд ли бы заметил такую мелочь и вряд ли бы услышал столь тонкий звук, но с годами работы вроде моей начинаешь подмечать всё, что тебя окружает. Закатив глаза, я закрыла дверь в номер, включая свет и спокойно заходя внутрь.

В кресле, стоящем в углу, сидел мужчина лет сорока-пятидесяти. Его чёрные волосы и щетину едва тронула седина. Голубые глаза из-за широких бровей смотрели на меня, будто бы чего-то ожидая. На нём был чёрный костюм с белой рубашкой, а на столике возле кресла лежал бирюзовый галстук.