Чад благовоний окутывает пространство, проникая в самые отдалённые уголки сознания.

Алтарь подготовлен, очерчен круг стихий. Север — вода. Бутылка двенадцатилетнего виски вполне сгодится. Запад — земля. Горсть конфет с взрывной начинкой насыпается в чашу. Она знает, как он любит сладкое. На юге огонь — его сила. Слегка потрескивает нагар красной свечи. А восток — это воздух. Мягкие птичьи пёрышки будут символизировать его лёгкость и любовь к переменам.

Рыжий цинкит в центре алтаря слегка поблёскивает от пламени. Лив едва касается пальцами связки звонких колокольчиков и осторожно выкладывает рядом его руну — Дагаз.

Приготовления окончены, но девушка медлит. Собирается с духом, воскрешая в памяти всё, что так дорого.

Столько всего было пройдено вместе. Плечом к плечу. Столько крови пролито, слёз выплакано, сказок рассказано, поцелуев украдено.

Но всему есть предел.

Пора возвращаться туда, откуда начали. Ей — в Мидгард, мир людей, где все до тошноты предсказуемо. Ему — в Асгард, к богам, напиваться хмельного мёда на пиршествах, забывая ту, которой когда-то дарил обещания. Неужели они все-таки ничего не стоили для бога-обманщика?

Она пыталась продолжать жить как прежде, словно всех этих приключений и переживаний не было и в помине. Отмахивалась от навязчивых воспоминаний, отгоняла непрошенные сны, убивала в себе чувства. Кажется, были пройдены все возможные стадии: от гнева и отрицания, до торга и…

Нет, она не приняла. Не смогла, не отпустила, не смирилась. Каждый раз, когда ветер трепал волосы, приятно освежая лицо, она слышала в его песнях отзвук рожка. Решение пришло стремительно, и Лив повиновалась зову своего сердца, несмотря на возможные трудности.

Подготовка к ритуалу заняла время. Изучить десятки книг, рассчитать благоприятное время и место, собрать все необходимые артефакты. Но теперь всё было готово.

Смаргивая непрошеную влагу, девушка встаёт перед кругом, озаряемая светом огонька. Случайные тени на стенах играют с ней свои зловещие шутки, кривляясь и танцуя. Но она не верит им.

Короткий вздох на удачу, и слова складываются сами собой:

Я не искала тебя. Никогда не искала.

Слишком мягким было сердце моё,

чтобы впустить тебя — твёрдого, словно камень.

Я не звала тебя. Но ты пришёл.

Я не просила. Но ты говорил со мной.

Я не ждала. Но ты держал в ладонях раненную душу мою.

Как ты научил меня чувствовать?

Смехом или нежностью ласки твоей?

Я не знаю.

Я повидала многих богов.

Но такого как ты — никогда.

Ты развеял все страхи мои озорством.

Научил удивляться ту, что не верила.

Я познала твой гнев, разожжённый от боли моей,

И темнейшую радость, с которою ты

отворил предо мною врата Нифльхейма.

И как мне бояться твоей беспредельной любви,

Если в ней наконец обрело моё сердце свободу?

Я зову тебя, Локи!

Ибо я полюбила огонь,

разгоревшийся в сердце моём от огня твоего.

Тишина оглушает. Даже стук проклятого органа, что гоняет кровь по венам, не может разорвать её. Глаза неприятно режет от слабого дымка тлеющих ароматных трав, наполняя слезами. Неужели не вышло?

Пламя свечи дергается, искрит, словно в комнату ворвался лёгкий ветерок. На мгновение ей кажется, что она не одна. Или не кажется?

— Ты соскучилась, золотко?

Трепещущий шёпот над ухом запускает вереницу мурашек. Она улыбается уголками губ, прикрывая глаза, когда чувствует его ладони на своих плечах.

Короткий, почти невесомый поцелуй растворяется на коже. Словно вода, исчезающая на раскалённом песке жаркой пустыни. Дыхание учащается, требуя большего. Но она не смеет.

Что это, если не мираж от хитрого бога иллюзий?

Вдруг наваждение исчезнет, стоит лишь ей обернуться? Потому девушка медлит, чтобы продлить эти ощущения. Продлить нечаянную радость от долгожданной встречи, от лёгких, игривых касаний.

Она чувствует его дыхание на своей шее и закрывает глаза, растворяясь в нежности. Нижняя рубашка лениво ползёт по плечам, ничем не сдерживаемая.

Прикосновения губ по линии позвоночника пронзают электричеством. Колени дрожат, и девушка едва держится на ногах, когда его руки оказываются у неё на плечах. Резким движением Локи разворачивает бывшую валькирию к себе, смело встречая затуманенный слезами взгляд. Поцелуй со вкусом соли набирает обороты, распаляя. Пальцы путаются в огненных волосах, сжимая пряди, притягивая ближе. Он не уйдет, не обманет, не сможет оставить её прямо сейчас.

Руки судорожно хватают предплечья, ведут выше по твёрдым мышцам, царапая те ногтями. Шипение ётуна напоминает змеиное, и девушка ухмыляется в его губы. Маленькая месть хитрому богу сладка словно мёд.

Лукавый взгляд прожигает насквозь, и она всхлипывает, стоит ощутить игривое движение языка по ушной раковине и слабый укус на мочке. Она растворяется в его объятиях, сгорая дотла от каждого прикосновения. На мгновение Лив кажется, что она вот-вот воспарит в воздух, и ощущение невесомости манит своей неизвестностью. Но спина встречается с мягкой ворсистостью шкуры, разложенной на полу.

Витиеватая дорожка поцелуев огибает ключицы, чуть задерживаясь на груди. Сладкий стон срывается в пустоту, когда один из сосков оказывается в плотном кольце губ. Лив изгибается всем телом, что горит в истоме желания. Искры возбуждения разносятся кровью по венам, собираясь в пульсирующий комок внизу живота.

Покусывая нежную кожу, бог опускается ниже, дразня поцелуями сгорающую от напряжения девушку.

Мгновение, и она рассыпается на мириады частиц, тут же возрождаясь из пепла, подобно фениксу.

Движения языка сводят с ума, меняя ритм, танцуя по трепещущей от вожделения плоти. То они плавные и мягкие, успокаивают, ласково поглаживая влажные складки, собирая все соки, то твёрдые и отрывистые, пронзают насквозь, выводя эмоции за край. Руны вспыхивают на тонкой коже, заставляя клитор вибрировать от щекочущей энергии, что несёт в себе каждый символ.

— Гебо, Кеназ Перт Наут и Уруз, — шепчет Лив в полубреду, наугад узнавая последовательность клинописи, что зажигает лоно божественным огнём. — Тейваз и