«Дикий Гор»

Я родился и вырос в хуторе «Дикий гор»,– а его полное название – «Дикие горы». Наш хутор, наверняка, ничем не отличался по структуре от других хуторов, но была в нем своя горная душа. Каждое утро, под шум оркестров дяди Васи и под циничный вой петухов, весь наш хутор, обыденно и флегматично пробуждается, и каждый занимается своими делами. Я живу в старом съемном домике с мамой и дедушкой. Дом наш находится ближе всех к местной речке, что часто служило причиной прогулов уроков. В реке каждый год проходились соревнования на лучшего пловца, а так же – плавание с командой. Этот вид соревнований требовал строгой дисциплины, полной отчетливости, а так же умение плавать. Слева от нашего двора невинно располагалась ветряная мельница деда Игната. Целыми днями он-то и делал, что перерабатывал зерна в порошок.

А однажды, пока дед Игнат пошел к реке, чтобы набрать воды, я и мой лучший товарищ Егор (Егор – высокий, худощавый, бледнолицый паренек, с темными волосами, вечно сливавшимися с цветом лица, из-за хронической тяге к машинам, мазуте, и прочим механическим штукам). Пробрались во двор к деду Игнату, и перед входом в мельницу замерли. На мельнице была прикреплена черно-белая вывеска: «Эта мельница послужила в 1942г хорошим бункером и добросовестным источником питания». А снизу было написано: «вход строго воспрещен!!». Эта вывеска только еще сильнее добавила моё желание поскорее раскрыть дверь и войти внутрь. Мы с Егором давно наблюдали за дедом Игнатом и знали, где он хранит ключи от мельницы. Я посоветовал Егору обойти мельницу, чтобы поглядеть, не идет ли дед? Плавным движением ноги, я выбил камень из-под земли и изъял ключи.

– ИДЕТ!..ИДЕТ!ИДЕТ ДЕД! – С пугающим взглядом и разбросанными во все стороны руками кричал Егор. Я долго не думая отворил дверь, и мы с бурью в голове забежали во внутрь. Нас окружали всякого рода железки и механизмы, неизвестные нам установки, огромное количество приборов и какой-то вычислительной техники.

– О, гляди. Хлеб. – С жадностью на лице произнес Егор.

– Не трожь, ты же помнишь, мы не за этим пришли. – Снисходительно сказал я.

Егор слегка взмахнул головой, наверное, менял мысли, и успокоился. Мы побежали вверх по лестнице, и на самой верхней ступени обнаружили белый – белый, как белый лист бумаги мяч. Это был мяч Егора, мы за ним и пришли.

– Ну вот, совсем немного осталось, – подумал я. И где-то внизу послышался звук запертой двери. Мы поглядели друг на друга. Обернулись. Посмотрели по сторонам. Плана не было.

– Без паники, – тихо шепнул я Егору. Мне пришла в голову одна очень дерзкая и острая мысль, и я без промедления сообщил о ней Егору.

– Давай в окно. Высота небольшая, примерно метра три, но внизу не земля, а река. Падать будет не больно.

– Яя б..боюсь, плавать не, – судорожно произнес Егор.

– Ты прыгнешь, а я тебя спасу. Ничего страшного. Я умею плавать, – с циничным героизмом сказал я. Недолго думая Егор согласился. Мы отошли подальше от окна, чтобы набрать скорость, и уже договорились о прыжке. Первым прыгаю я, а за мной, не теряя времени – Егор.

Вдруг лестница заскрипела, и я обернулся. Дед Игнат, как только мог быстро, поднимался, и, демонстрируя свои кулаки, что-то кричал.

– Давай, – крикнул я.

И, разбежавшись, спрыгнул в окно. Падение было мягкое, но горькое. Я долго не всплывал и ждал Егора, но его все не было. Я выплыл на берег, разделся и начал обсушивать одежду. Егор все не появлялся. Я пробыл на берегу до вечера, а потом ушел домой. Больше я Егора никогда не видел. Бродили хуторские сплетни и слухи, что якобы, дед Игнат поймал Егора, избил и передал бабушке, а та, в свою очередь решила, что так продолжаться больше не может. Она устала. Разбила банку со сбережениями и купила билет на первый рейс в город, а оттуда в Мурманск.

Каждую неделю, а точнее по субботам, к нам в хутор приезжает бывший боцман, дядя Гена, но ему не нравится, когда его называют дядей поэтому, просто, Гена.

Каждую субботу, Гена собирал нас с ребятами на берегу реки, где-то между моим домом и мельницей деда Игната, и до глубокой ночи мы сидели на песке, окружив костер, и слушали морские историй Гены. Бывало, что кто-то захватит с собой гитару, и тогда вечер становится еще ярче, и словно солнце светит нам этой ночью. А если какой-то из пареньков незаметно стащит немного мяса у нашего старосты, то и вовсе, вечер числится к торжественным.

Была у нашего Гены старая лодка, не знаю, цела она сейчас или с таким отношением давно лопнула, но в свои годы мне выпала честь проплыть на ней, конечно с Геной. Наш Гена рассказывал историй у костра разного типа: противостояние красных и белых, морские приключения, мирная жизнь за границей и много странных, мистических историй. Был у Гены шрам на левой руке. С трудом помню, в какой области, и искаженно помню историю его болезненного получения, но точно знаю, что шрам получен от резкого удара шашки во времена гражданской войны.

«Дикие горы» – наверное, подумаете вы. Почему «Дикие», или почему «Горы»? Весь наш хутор окружен с двух сторон высокими, заостренными и не по рассказам мистическими горами, оттого и название – «Дикие горы», но все не так просто, и глубоко не так. На вершине одной из гор, одиноко и мирно располагался старый сарай, который служил домом старому отшельнику. Бог знает, как этот сарай очутился на горе, и кто этот отшельник. Древние жители хутора считают, что это старый рыбак Валера, на это было много оснований. Но никто так и не докажет их.

Есть у нас в хуторе и свой местный фольклор. Мистические историй. Якобы, кто-то из жителей видел в реке странное существо, метров шесть в длину, и, как трактор нашего машиниста Пети, в ширину. Видели и рыбаки что-то подобное во время воскресной рыбалки, но не придали особого энтузиазма. А рыбаки старой закалки и вовсе считают это обыденным и никак не желают комментировать. Так же, есть сведения некоторых жителей, что слева от моего дома, за мельницей деда Игната, есть лес, а в этом лесу живет, жила старая ведьма, которая по рассказам еще меньшего количества жителей занималась самой черной магией и отказывалась поклоняться диалектике.

Как, я ранее и говорил, я живу с матерью и дедом. Мой отец погиб на фронте в 44-м, при обороне одного крупного города. По рассказам моей мамы, он был хорошим человеком. С детства у него было пристрастие к транспорту, за что, на фронте он получил собственный автомобиль для перевозки важных грузов, а в будущем, совсем неудачно повышен до стрелка батарейного узла.