class="book">- А ты пил,- отозвался Фарамир. Сейчас, заработав добрую приветливую улыбку одним только своим появлением, он уже не ощущал такой уверенности, что сказать Боромиру о своем неучастии, будет так уж просто. – и как это у тебя получается?

- Я поил Теодреда,- отмахнулся Боромир беззаботно,- чтобы сегодня у него против меня не было шансов.

- У него и так против тебя не было шансов,- заметил Фарамир совершенно искренне, и Боромир благодарно рассмеялся.

- Я действую наверняка,- ответил он с наигранной гордостью. – Лучники соревнуются после полудня – я уложу всех, и приду посмотреть на тебя, идет? – Боромир смотрел на него прямо и уверенно, от вчерашнего выражения в его глазах не осталось ничего, но Фарамир уже открыл было рот, чтобы сказать, что участвовать он не будет, но над тренировочной площадкой запели рога, объявляя начало турнира. Боромир на миг задержался, притянул брата к себе, сжал в секундных крепких объятиях и, не дав ему сказать ни слова, поспешил на площадку.

Фарамир остался стоять с опущенными руками и ощущением, что сердце его сейчас выскочит из груди. Это было слишком. Настолько слишком, что казалось, брат догадался о его сомнениях и специально все это сделал, не давая ему возможности отказаться.

Фарамиру не хотелось идти на зрительские скамьи и наблюдать за соревнованиями. Ему хотелось спрятаться, подумать в тишине и одиночестве, собраться с мыслями и силами, чтобы принять окончательное решение, а там, под приветственные крики толпы это было сделать невозможно.

Он поднялся по небольшой деревянной лестнице на длинную навесную галерею, прошел по ней до угла, а оттуда взобрался через небольшое слуховое окно в помещение, напоминавшее огороженную часть чердака. Ноги будто сами вели его – до сих пор в Медусельде ему бывать приходилось не так часто, чтобы знать его потайные лазейки. Единственное окно на противоположной части выходило во внутренний двор, но шум сюда – видимо, из-за какого-то причудливого свойства бревен или конструкции – почти не доходил. Фарамир осторожно прошел по стропилам, служившим здесь полом, устроился в углу, недалеко от окна, и замер. Это было идеальное место. Юноша вздохнул и хотел уже погрузиться в размышления, но тут в слуховом окне появилась маленькая светловолосая голова. Фарамир застыл, глядя, как юркая девочка лет семи с толстой золотой косой за спиной, влезла в отверстие и, балансируя двумя раскинутыми руками, пробежала по стропилу до открытого окна во двор. Она была похожа на какого-то мелкого лесного зверька – осторожного и проворного. Фарамир удивленно следил за ней, не зная, что же делать – на то, что его уединение будет нарушено да еще и таким образом, он никак не рассчитывал. Девочка, меж тем, присела у подоконника, высунулась из окна и застыла. Еще через секунду она что-то досадливо пробормотала и начала тянуться дальше. Фарамиру показалось, что она вот-вот вывалится наружу, и тут уж было не до размышлений. Он ринулся к ней, перехватил ее за пояс и мягко втянул обратно. Девочка вскрикнула, извернулась и начала отбиваться так яростно, словно и правда была хищным зверьком.

- Эй, эй,- Фарамир отпустил ее и покорно поднял руки,- я боялся, ты упадешь. Я не хотел тебя напугать!

Девочка застыла и посмотрела на него серьезными серыми глазами – глубоко осуждающими.

- Я не напугалась,- ответила она гордо,- просто тебя здесь быть не должно. Это мое место.

- Прошу прощения,- Фарамир учтиво склонил голову перед маленькой воительницей,- я не знал, что оно твое, и лишь по незнанию пришел сюда без разрешения.

Девочка милостиво кивнула головой, даруя ему, видимо, свое прощение.

- Ты пришел посмотреть на бой? – осведомилась она с пониманием.

- Нет,- покачал головой Фарамир,- совсем наоборот. Я не хотел на него смотреть, и потому пришел сюда.

- Ерунда,- фыркнула девочка,- кто же не захочет смотреть на бой между лучшими воинами Рохана и Гондора? Я вот пришла посмотреть, как мой кузен отлупит этого глупого гондорца!

- Но почему же ты не пошла к зрителям? – спросил Фарамир, мысленно представляя, был ли еще на свете человек, осмелившийся бы вслух назвать Боромира, сына Денэтора, «глупым гондорцем»,- там ведь лучше видно.

- Меня наказали,- девочка надула губы и скрестила руки на груди,- за то, что я сбежала.

- Сбежала? – удивленно переспросил Фарамир, обводя малышку взглядом.

- К папе,- кивнула она с гордостью,- он командует эоредом, который недавно направили к Эмин Муилу, я хотела поехать с ним, но мне не разрешили. И тогда я сбежала.

Фарамир молчал, глядя в глаза девочке. В светлых зрачках плескалась ярая решимость, и отчего-то юноше вдруг почудилось, что, не верни беглянку домой злая судьба, она легко пошла бы в бой вместе с эоредом отца. Мысль была глупой и странной, но Фарамиру вдруг стало стыдно за самого себя. Тоже мне – достойное поведение гондорского командира отряда,- мысленно обругал он себя,- прячется на чердаке, боясь проиграть в глупом соревновании.

Девочка оценивающе смотрела на него, будто могла читать его мысли.

- Очень жаль, что тебя наказали,- вдруг проговорил Фарамир, улыбнувшись ей.- я буду участвовать в соревновании лучников – сегодня после полудня. И я хочу свою победу посвятить тебе, юная воительница Рохана.

Девочка приосанилась, перекинула косу с плеча за спину и величественно кивнула.

- Это ничего,- сказала она,- я буду следить за тобой отсюда. Только обязательно победи,- добавила она серьезно.

***

Посылая в цель последнюю, победную стрелу, и слыша, как толпа взрывается его именем, Фарамир вдруг подумал, что совершенно забыл спросить, как зовут ту, кому он был обязан этой победой.