пять секунд.

Поскольку это был воскресный вечер, встречные полосы оказались битком забиты машинами спешащих обратно в Москву дачников. Теми самыми, что в пятницу аж до самой глубокой ночи не давали вовремя вернуться домой уставшим после работы жителям ближнего Подмосковья. В воскресенье всё менялось – дороги из Москвы были свободны, и про себя, глядя на нескончаемый и вялотекущий поток машин в сторону столицы, можно было позлорадствовать, мол, голубчики, теперь и вы измочальтесь как следует…

Но в этот вечер всё было не совсем так. Сразу после посёлка Восточный наша маршрутка тоже попала в «пробку». Это раздражало, долго сидеть в тесной «Газели» не хотелось. Поскольку ситуация была нетипичной, мысль об аварии первой пришла в голову. Вопрос, который стал меня сильно занимать в те минуты – как далеко от того места, где сейчас находился я, эта авария случилась. О возможных пострадавших или даже жертвах в такие мгновения не думаешь. Гложет одна лишь досада – угораздило же их столкнуться, когда мне надо ехать!.. И лишь после, когда увидишь собственными глазами, что ничего страшного не произошло, что два автомобиля просто помяли друг дружку, когда уже летишь «с ветерком» по свободной дороге, вздыхаешь с облегчением,– раненых и убитых нет, и слава богу! На развитие событий по такому сценарию я настраивался и на этот раз.

Уже через несколько десятков метров стало ясно, что до места аварии совсем близко. Наша маршрутка стала двигаться ещё медленнее, в то время как на встречной полосе поток машин поредел. Это давало водителям возможность слегка разогнаться, прежде чем опять оказаться в «пробке». Значит до места происшествия, где транспорт в обеих направлениях вынужденно притормаживает, чтобы обогнуть столкнувшиеся автомобили, рукой подать.

И вот, примерно ещё через пятьдесят метров, я, наконец, увидел его… Да-да, не их, а его. Несильно покорёженные автомобили я заметил чуть погодя. Но сперва я увидел… лося! Совсем молодого лося…

Он лежал посредине проезжей части, вытянувшись вдоль разделительной полосы. Его неподвижное тело всё ещё дышало силой. Поза, в которой оно застыло, излучало непоколебимую решимость и целеустремлённость. Я смотрел на него и не мог поверить, что он из плоти и крови, что это не гениальный Микеланджело специально восстал из мёртвых, дабы высечь его из куска мрамора. Но главное, я видел, куда он так безудержно стремился. Подобно наконечнику пущенной стрелы, его голова была повернута в мою сторону. И чёрные навыкате глаза-виноградины, как у того лося в лесу, что из детства, смотрели прямо на меня…

Абсолютно целёхонькие водители озадаченно изучали смятые передки своих машин. Если бы не лежащий на дороге лось, можно было бы подумать, что они столкнулись друг с другом. На месте аварии уже лениво прохаживались сотрудники ГИБДД, благо пост их был совсем рядом. Для них уже было всё ясно: молоденький, ещё с «бархатными» рогами лось, внезапно выскочил из леса на проезжую часть, что вела из Москвы в область и попал под колёса не успевшего вовремя затормозить автомобиля. И лишь потом, от удара, его кинуло на машины, стоявшие в заторе в сторону Москвы.

Но меня эти детали мало волновали в тот момент. Я смотрел на лося, а лось смотрел на меня. Мне казалось, что он, не отрываясь и не мигая, глядел на меня и когда наша маршрутка медленно приближались к нему, и когда она даже поравнялась с ним. Он будто следовал за мной своим взглядом. Я всё ждал, что он сейчас встанет, недоумённо тряхнёт своей головой и величаво удалится в лес под аккомпанемент разинутых ртов многочисленных зевак…

Того хотела моя душа, но разумом я понимал, что это невозможно. Я видел не только его бездонные глаза, я видел и алое пятно ещё не запёкшейся крови. Кровь сочилась из раны на его голове, значит лось был ещё жив.

Когда я проезжал мимо него, наши глаза встретились в последний раз. Мы молча смотрели друг на друга, но в сознании моём отчётливо звучал чей-то голос:

«Ты не забыл, как утром звал меня, как хотел меня увидеть? Я решил выполнить твоё желание. Я и впрямь был тебе очень нужен, не правда ли? Извини, если не так вышло…»

Едва эти слова смолкли, потухли и последние тлеющие угольки интереса к окружающему миру в глазах лося. Они перестали быть бездонными, они стали пустыми и ничего не значащими…

Я же поехал дальше, совершенно выбитый из колеи всем увиденным. А ещё я очень боялся. Боялся снова захотеть того, что мне не очень нужно. И что может исполниться совсем не так…