своим родителям и любящим мужем для меня… Он тонко чувствовал красоту этого мира, людей и их эмоции, что видно по его фотоработам. Он много помогал – значительная часть его дохода регулярно уходила на помощь нуждающимся. Сегодня день его рождения. Сегодня ему могло бы исполнится тридцать пять лет. И в это день я хочу, чтобы мой муж помог ещё раз. – я сделала глоток воды и продолжила. – Перехожу к сути. Организовывая эту выставку, я преследовала три цели. Первая – почтить память. Вторая – открыть Ромины работы людям, позволить им увидеть мир его глазами. И третья цель – помочь ребёнку… Два месяца назад наша дочь Соня пошла в первый класс. А недавно у её одноклассницы, маленькой семилетней девочки – нашли онкологию. И, как вы уже успели догадаться, все деньги с продаж фотографий уйдут на её лечение. Конечно же, только в том случае, если вы действительно захотите что-то купить. Если какая-либо из работ действительно затронет ваше сердце, и вы захотите поселить её в своём доме как напоминание о том, что вы совершили доброе дело. Пожалуй, это всё.
Звучат аплодисменты.
Я благодарю гостей за внимание и подхожу к фуршетному столу. Взяв бокал вина, хочу направиться в сторону Поли и Дениса, но вдруг вижу низенькую полноватую женщину, с интересом рассматривающую фотографии. Её профиль кажется мне смутно знакомым. Женщина, судя по всему, заметив мой взгляд, поворачивается в мою сторону, и я узнаю её. Это мама Виктории. Мы встречаемся глазами, она робко улыбается и подходит ко мне.
– Здравствуйте, Маргарита… Я прошу прощения. Мне не стоило сюда приходить… Но Вика очень просила меня купить для неё картину. А я… сами понимаете… не могу упустить возможности её порадовать. – заискивающим голосом говорит женщина, нервно теребя свою сумочку. Мне становится её жалко.
– Вы не должны извиняться. Татьяна Михайловна, если не ошибаюсь?
– Тамара. Тамара Михайловна…
– Точно. Вход на выставку свободный. И я ничего не имею против вашего присутствия.
– Это большое облегчение для меня… Надо признаться, я волновалась.
– Как дела у Вики?
– Вы знаете, Рит, я боюсь сглазить, но – тьфу, тьфу, тьфу – всё хорошо. – щебечет Тамара Михайловна, не забыв суеверно постучать по подоконнику. – Последний год Вика стала посещать центр психологической поддержки инвалидов. Там они занимаются, общаются, делятся насущным проблемами… Но самое главное, что Вика встретила там мужчину – также с ампутированными ногами, бывшего военного. Очень приличный мужчина. Они встречаются днём и ночи напролёт говорят по телефону… Я же до сих пор живу у Вики и всё слышу. Мне, знаете, так радостно от этого. И спокойно… Ой… Простите меня… Простите, Рит… Что я несу?
– Ничего. Я рада, что у вашей дочери всё хорошо. – как можно более спокойно ответила я.
– Она очень раскаивается, очень себя корит. Чувствует вину перед Романом, вами, перед вашей девочкой… Не знаю, могу ли я о таком просить… Но если б вы её простили…
– Я её простила.
– Вы серьёзно?! Спасибо вам, Рита. Спасибо большое…
– Я прошу прощения, мне нужно идти.
– Да, да… Простите меня ещё раз.
– Всего хорошего. – прощаюсь я.
– Рита, подождите… Можно я куплю эту работу? В ней столько радости… – сказала Тамара Михайловна и указала на фотографию маленькой чёрной таксы, беспечно ловящей языком первые снежинки.