жизни, — сказал молодой врач, — как там профессор? В себя не приходил?

— Нет, всю ночь только стонал, ну и вымотал же он меня. Знаешь, как трудно находиться в палате с умирающим?

Врач не дал ему договорить.

— Тсс, ты совсем дурак что ли? — зашипел он, — не говори такого больше. Семен Васильевич не умирает. Заболел, да. Тяжко, тоже верно, но не умирает. Тебе ясно?!

— Да ясно, Антоха. Извини, забыл. Просто ночная смена полностью меня вымотала.

Молодой врач раздраженно посмотрел на собеседника и быстро ушел дальше по коридору.

* * *

Андрей устало уже складывал свою больничную форму в выделенный ему ящик, как в раздевалку, словно ураган, вбежал Антон, уже переодетый в больничный халат.

— Ты же сказал, что ночью все было обычно!? — громко начал он разговор.

Санитар тревожно посмотрел на своего друга.

— Да, а что случилось?

— Профессора не увозили в реанимацию?

— Нет, была обычная спокойная ночь, без каких либо происшествий.

— Ему ничего не ставили, и никто не приходил к нему, так?

— Да. Все верно.

— Тогда я ничего не пойму, — врач тяжело опустился на скамейку рядом с Андреем и сдернул свой чепчик.

— Да что случилось-то, Антоха? — все еще напуганный, спросил санитар.

— Сейчас делал обход, зашел к Семену Васильевичу. Прикинь, он стоит у окна и бодро разминается. Мне чуть плохо не стало. Я подбежал к нему и хотел, было, его уложить. Но оказалось, что сегодня утром он проснулся полным сил и, видите ли, чувствует себя просто отлично!

Я сразу же направил его на МРТ. Повреждений словно не было! Я, конечно, рад за Семена Васильевича, но это значит, что я снова поставил неверный диагноз. Не могла же болезнь рассосаться сама, не такая. Хватило мне инцидента в прошлом месяце с ним, так теперь опять. Я был уверен, я трижды перепроверил, консультировался с Вячеславом Андреевичем, — затем, согнувшись, грустно прошептал, — как же так? Как я умудрился снова ошибиться? А если бы назначенное лечение убило его?

— Антоха, ты не виноват в том, что случилось в прошлый месяц, у всех бывают ошибки, — Андрей дружески положил руку на плечо врача, — а в том, что случилось сегодня, вообще нет твоей вины, я уверен. Ты хороший врач. Просто иногда обстоятельства складываются не лучшим образом. Не зацикливайся.

— Спасибо, Андрюх. Ладно, пора работать. Надо доложить о пациенте и его чудесном исцелении, — Антон встал, кинул усталый взгляд на друга и вышел в коридор.

Вывод первый

— То есть, раз пациент выздоровел, Вячеслав Андреевич решил тебя не увольнять? — улыбнулся Андрей.

Друзья сидели в месте, отведенном для курения, и потягивали сигареты.

— Вроде того. Но слушай, он был крайне удивлен и сказал, что это уже второй такой случай, — задумчиво сказал врач.

— Да? А когда был первый? — удивился Андрей.

— С девочкой той шишки, что недавно здесь разносил больницу, помнишь? Когда мы еще не могли выяснить что с ней.

— И что же у них общего?

— У обоих не было верного диагноза, оба выздоровели и ты, — сказал, словно выплюнул, врач и медленно выдохнул дым.

— Что-то все еще не могу понять, — нахмурился Андрей.

— Ты знаешь, я не суеверный. Однако смотри, как интересно получается. Ты засыпаешь в палате тяжело больной девочки, чью болезнь мы даже не можем диагностировать. Она на следующее утро просыпается здоровой. Потом ты всю ночь дежуришь рядом с профессором. И он тоже выздоравливает, — мысль закончить врач не успел, его перебил Андрей, повернувшись лицом к нему:

— Ты сейчас это серьезно? — озабоченно спросил друг.

— Пока, конечно, это лишь гипотеза, основанная на совпадении, но знаешь, до закономерности всего один похожий случай, — серьезно ответил врач.

— Я все понимаю, эйфория, что ты не уволен. Радость, что ты можешь и дальше по двенадцать часов в больнице пахать. Груз неудач. Но даже все это не причина для таких теорий, ты меня пугаешь. Ты сам-то себя послушай.

— Андрюха, — начал доктор, но друг его перебил.

— Подожди, я не закончил. Смотри, даже если бы я мог лечить людей. Я бы давно это заметил, я уже год как работаю в больнице. Но всего два «волшебных», — это слово он взял в кавычки, показав их руками, — случая. Как ты это объяснишь, гений?

— Не знаю, но у меня есть к тебе предложение, — друг повернулся лицом к санитару, — давай проверим эту теорию? Посадим тебя на ночь в палату к онкобольным и посмотрим что будет.

— Эм, и что я там буду делать?

— А что ты делал в палате той девочки?

— Да ладно тебе, Антоха, я всего третий раз уснул на смене! — возмутился санитар.

Врач улыбнулся, но потом снова стал серьезным.

— Забавно, но я не об этом. Посидишь, книжку почитаешь, поиграешь в телефон. В общем, просто побудешь рядом с больными. Если судить по предыдущим случаям, этого должно хватить.

— Нее, — протянул Андрей, — я в прошлый то раз на ночной смене чуть со скуки не умер. Снова по своей воле я на такое не пойду, — санитар потушил сигарету и выкинул в урну.

— Но подумай, что если эта абсурдная теория верна? Вдруг, ты каким-то способом можешь исцелять людей. Разве не стоит даже невероятно маленький шанс, что ты поможешь людям, одной дополнительной смены?

— Ты серьезно просишь меня проверить этот бред? — спросил Андрей.

— Знаешь, я понимаю, как это звучит. И более вероятно, что девочка излечилась сама. Может, это было какое-то психическое отклонение, не зря же мы не могли определить болезнь. А Семен Васильевич просто был неверно диагностирован мной, снова. Знаешь, МРТ, например, дало сбой, либо его результаты были прочитаны неверно. Несколько раз и разными врачами, — Антон грустно улыбнулся, — просто я подумал, что, если это и правда так, что я два раза подряд ставил неверные диагнозы одному пациенту и два раза это чуть его не убило. Имею ли я право оставаться врачом? Мне кажется, нет. Знаешь, я хватаюсь за соломинку, это мой последний шанс остаться врачом. Поэтому ради меня можешь потерпеть еще одну лишнюю смену?

Андрей озадаченно почесал затылок, наблюдая за хаотично снующими голубями, потом выдохнул и сказал:

— Я соглашусь, ведь понимаю, как провалы порой могут подкосить. Но когда окажется, что у меня нет способностей исцелять, ты мне будешь должен и должен сильно. По рукам?

— И что же ты потребуешь за эту услугу? — печально ухмыльнулся друг.

— Ты дашь себе еще одну попытку, ради меня. Ты не уволишься, а продолжишь лечить людей. Стараясь изо всех сил, без притворства ради долга. И только на таких условиях я соглашусь на эту авантюру, — Андрей улыбнулся.

— Нет, это исключено, если мой второй диагноз был опять ошибочен, я не имею