Истине, Знанию! Они будут зажигать сердца смелых и воодушевлять малодушных. Откроют перед человеком многогранную сложность и красоту окружающего мира. У каждого в его комфортабельной пещере будет собрание книг – верных помощников и друзей. Вместо безделья и скуки по вечерам человек сможет, взяв в руки книгу, погрузиться в волшебный мир фантазии, созданный человеческим гением!..

Меня несло, слова неудержимо извергались из меня, как ниагарский водопад. Тукотумы боялись пропустить даже слово. Тишина стояла такая, что было слышно, как мухи сучат лапками, пока их не вспугивало урчание в животе Бум-Бума или рёв косматого мамонта за далёкой рекой.

– Как хорошо! – восхитился Бя-Ка. – Значит, охотники перестанут жрать веселящий напиток, который туманит головы и сводит людей с ума. Вот недавно двое таких напились и устроили потасовку. В результате у одного оказалась сломанной рука и выбита челюсть, а у второго вывихнута нога и откушен нос. Но самое скверное то, что воспользовавшись суматохой, обжора Ам-Ням слопал трёхдневный запас продовольствия и всё племя осталось без еды. Пришлось употребить в пищу обоих драчунов и Ам-Няма в придачу. Имей они твои книги, такого бы не случилось! Расскажи хоть немного подробнее, какими же будут эти чудесные книги? Хотелось бы узнать, что там может быть такого увлекательного?

Я охотно кивнул головой, предвкушая, как удивлю их шедеврами мировой классики – «Махабхаратой», «Илиадой» и «Одиссеей», «Шах-наме», «Божественной комедией», «Мёртвыми душами», «Войной и миром», «Братьями Карамазовыми», «Тихим Доном», но вдруг осознал, что не могу даже коротко пересказать сюжеты выше названных книг, не могу передать их глубокий смысл, образы. В голову упорно лезли строчки из «Повести о Ходже Насреддине» Леонида Соловьёва:

«– Посмотри на них, Гусейн Гуслия. Посмотри на эти рожи, вполне подобные ишачьим…»

Процитировать их я побоялся, подумав, что вождь со своими соратниками-блюдолизами, которые его окружали, примут это на свой счёт и отреагируют привычно – ударами увесистых палиц. По телу пробежала дрожь.

Изнасиловав свою память, я припомнил кусок текста из недавно прочитанного детектива «Убийца приходит на рассвете»:

«– Мой ответ ты, подлый койот, знаешь! – глаза Джо блеснули, точно новые десятицентовые монетки. – И в любой день и час можешь получить добрый апперкот в челюсть и пинок под зад!

Билл, по прозвищу Скотобой, попятился, словно напуганный бизон, в его руке тускло высветилась воронёная сталь «Смит-Вессона» 58-го калибра. Но натренированные рефлексы Джо оказались подобны молнии – из его кольта вместе с пламенем вылетел кусочек свинца, который попал точно в лоб Скотобоя, пробив в нём идеально ровное отверстие, а вышел с обратной стороны, образовав дыру, величиной с кулак…»

Помнил ещё кое-что из детективных повестей «Месть мертвеца», «Тайна рыжей проститутки», «Ночь маньяка», «Палач мимоходом», «Рубин цвета крови», но разве можно что-либо подобное цитировать оттуда питекантропам?!.

Я молчал, совершенно подавленный. Но следовало как-то закончить свой монолог и я с трудом выдавил из себя:

– Мне трудно вам объяснить, но поверьте на слово – книги прекрасны.

– Лучше окорока из мамонтовой ляжки? – усомнился Бя-Ка.

– Конечно! – я едва не захлебнулся от негодования, услышав его гастрономическое сравнение.

Густобровый вождь, а за ним и все остальные питекантропы с сомнением покачали головами:

– Нет, вкуснее такого окорока ничего не бывает!

– Да поймите же вы, – не сдавался я, – их просто нельзя сравнивать. Это же книги! Хранилище многовековой человеческой мудрости!

– Разве книги можно есть? – вкрадчиво осведомился Бя-Ка.

Я энергично мотнул головой: увы, как всегда над их умами властвовал желудок и прочие органы пищеварительной системы.

– Вот видишь! – гордо выпятил грудь вождь.

По его торжествующей усмешке я понял, что он считает себя победителем в нашем споре, но у меня не имелось весомых аргументов, дабы переубедить оппонента.

После некоторой паузы Бя-Ка довольно деликатно переменил тему разговора, спросив:

– Так что же нам делать с Эв-Риком, соплеменники? Решайте. Нужно ли, чтобы этот бездельник и дармоед сочинял столь никчемные вещи, как азбука?

– Нет, не нужно! – хором ответили ему тукотумцы, тем самым предрешая судьбы изобретателя…

Некоторое время я ничего не понимал, словно находясь в прострации, а когда услышал оживлённый спор о гарнире, что должны были подать к изысканному деликатесу, догадался: они намерены отправить Эв-Рика, так сказать, в общий котёл и уже принялись разжигать костёр. При этом многие уже плотоядно облизывались.

– Никчемный человечишко, но мясцо у него должно быть вкусным! – пускала слюнки, щупая бедра Эв-Рика, одна из старух. – Ух, наедимся же до отвала!

– Подавишься, старая карга! – закричал я. – Каннибализм на глазах у представителя двадцать первого века? Креста на вас нет! Не допущу такого варварства!

Я кинулся к вождю и довольно быстро уломал его даровать жизнь бедняге, пообещав каждый вечер перед сном рассказывать ему сказки. Теперь требовалось согласие Бум-Бума, но эта туша упёрлась, и ни в какую! Я говорил уже, что он несколько недолюбливал меня, а сейчас принялся куражиться, нахально потребовав от меня в качестве бакшиша шорты. Те последние, что оставались на мне! А ведь несколькими днями раньше я уже подарил ему пару штук. Но он, не сумев натянуть на себя, носил шорты на голове, вроде импровизированной шляпы. Это выглядело оригинально, но несколько вычурно.

Незаметно, слово за слово, и мы с ним переругались. Он легонько толкнул меня в грудь, и я отлетел, словно пушинка. Во мне взыграло самолюбие – я саданул по его бульдожьей скуле кулаком, что, впрочем, не произвело на него ровно никакого впечатления. Он не меньше минуты натужно соображал, пока не осознал, что я его ударил, и с рёвом, от которого заболели барабанные перепонки, бросился на меня…

В моей памяти прокрутились моменты боёв Кассиуса Клея, который «порхал, как бабочка, и жалил, как пчела». Я уходил от тукотумца нырками, финтил и бил с обеих рук. Припомнил действия «короля нокаутов» Майкла Тайсона, стал ждать момента, чтобы последовать примеру. И вот, наконец, мне удалась моя «коронка» – элементарная «двойка»: апперкот в солнечное сплетение и предельно акцентированный боковой справа по подбородку. Попал очень точно и питекантроп повалился наземь, словно скала. Интеллект вкупе с искусством бокса взяли верх над грубой силой!

Пока Бум-Бум приходил в себя, я довольно неосторожно наслаждался победой и не заметил, что обстановка вокруг меня изменилась отнюдь не в мою пользу. Охотники