только я не одна из его девок, со мной такое не пройдёт. Я буду с ним по принуждению, и он прочувствует это каждой клеточкой своего тела. Будет ощущать ненависть, которая кипит в моих жилах, когда станет касаться меня…

— Хочешь, чтобы я отдала тебе свою девственность? — спросила я срывающимся голосом. Внутри всё леденело от цепкого взгляда, направленного в мою сторону, от запаха, который я тоже начинала ненавидеть.

— Это было бы слишком просто! Согласись? Мне не нужен порченый товар, но и одной девственности будет мало.

Позвоночник вытянулся, как струнка гитары. Я облизнула губы, не чувствуя самой себя. Конечности онемели, словно были набиты ватой. Едва удавалось удерживаться на ногах. Он говорил со мной, как с рабыней, но именно ей я и была в эту секунду.

— Хочешь спать со мной? — спросила я, сверля взглядом спину Горского. Он вернулся к своему столу и присел в кресло, закинув ногу на ногу и глядя на меня уничтожающим взглядом. Мне показалось, словно я ему противна, но для чего тогда он хотел быть со мной? Чтобы унизить и отомстить моему брату! Ну конечно!

— Нет, милая… Всё это было бы слишком просто. Есть множество других способов заставить твоего брата страдать через тебя. Один из них я использую…

Его слова застыли на задворках сознания. Я не имела понятия, что именно Горский хочет использовать, но это и не было так важно. Следовало готовиться к любой подлости с его стороны. У меня всё равно не было другого выхода. Он играл мною, создал иллюзию выбора, который на самом деле мне никто не давал. Он знал, что я приду и буду просить о помощи…

— Уверена, что готова пойти на унижения ради него? — спросил Горский, а у меня голова начала кружиться ещё сильнее от страха перед будущим.

Насколько сильным будет это унижение?

Хотя нет… Это не имело значения.

Он знал ответ на свой вопрос и ещё сильнее ненавидел меня за это… Я смотрела на него и пыталась понять, как два лучших друга могли в мгновение ока стать врагами, сцепившимися ни на жизнь, а насмерть?!

— Отвечай, если хочешь, чтобы я стал говорить с тобой дальше! — со злостью бросил он.

Наши взгляды пересеклись, точно скрещённые мечи. Мы готовы были разорвать друг друга в клочья в эту секунду, но я обязана была сдаться первой.

— Да, — ответила негромко, признавая своё поражение.

Часть 3. Анна

— Тогда прямо сейчас поедем в клинику. Хочу убедиться, что ты искренна со мной, — Горский встал на ноги, искоса глядя на меня.

Я принялась кивать ему в ответ. Ну вот! Почти получилось! После осмотра у врача я планировала давить на него, чтобы поскорее занялся освобождением Дани, ведь чем дольше он сидел за решёткой, тем выше был шанс попасть в беду. Там ведь не все были такими, как он. Большинство людей отбывали своё наказание вполне заслуженно.

Горский вышел из кабинета первым, а я последовала за ним, как послушная собачонка. Едва успевая передвигать ноги, я семенила по кафельной плитке, надеясь, что не поскользнусь и не упаду, потому что на каблуках не ходила давненько и всё ещё неуверенно держалась на них.

— Если ты будешь ползти со скоростью Dermasterias imbricata, — последние слова он произнёс с выраженным британским акцентом, — то мы не доберёмся до больницы и к следующему утру.

— Дэрма… — постаралась повторить я, но ничего не вышло, потому что с языками у меня всегда была напряжёнка.

— Кожа звезды, если говорить русским языком, — с нотками непонятной мне гордости в голосе произнёс Горский. — Не слышала о самой медленной морской звезде?

Он обернулся в мою сторону, пронизывая своими тёмными глазами, а затем чуть сбавил шаг. Я отрицательно помотала головой в ответ. Ничего о такой морской звезде я не слышала. Я никогда не увлекалась биологией, только на базе одиннадцати классов вынужденно читала и сдавала контрольные. Горский немного замедлился, и когда мы сравнялись, ухватил меня за локоть. Я хотела одёрнуть руку, но дала себе мысленное указание, что нельзя этого делать. Сама ведь пришла к нему и прекрасно знала, что это единственный выход.

— Почему не попросила замедлить шаг? — почти прорычал он, обжигая своим горячим дыханием.

— Я думала, что…

— Я тиран и деспот. Ты права, но к тому, что принадлежит мне, я отношусь бережно. Не хватало ещё, чтобы ты ноги себе переломала.

Я сглотнула, принимая его слова как пощёчину. Горский только что назвал меня вещью. Всё верно. Я для него не человек… Так… трофей, которым он будет пользоваться, пока не вытрясет мою душу наружу.

Часть 4. Оскар

К Николаю Фёдоровичу я зашёл вместе с Бестией. Он быстренько завёл ей карточку и предложил пройти в кресло для осмотров. В её зелёных глазах появилась вспышка ярости, и она снова не смогла удержать язык за белоснежными ровными зубками.

— Ты будешь находиться тут со мной?

Честно говоря, такой мысли не было, но, когда она сама предложила, я подумал, что было бы неплохо лицезреть свой товар. Никогда бы не подумал, что маленький Бесёнок с нелепыми огненными косичками сможет вырасти в такую прекрасную обжигающую Бестию! Я давно хотел её, но хотел иначе, боялся прикоснуться к ней, потому что считал, что она достойна лучшего, но теперь она заплатит сполна за то, что её брат сделал с моей сестрой. Руки непроизвольно сжались в кулаки, едва перед глазами предстал пустой взгляд Лили. Бледная, промокшая от дождя, она стояла и рыдала на пороге моей квартиры, а я не мог сломать шею грёбаному ублюдку, сделавшему с ней это, потому что он был моим, мать его, лучшим другом! Когда-то… Но я решил, что заставлю его страдать по-другому… Уничтожу морально через единственного человека, безмерно дорогого ему.

— Ну уж нет! Мы с тобой ещё ни о чём не договорились, поэтому я не хочу, чтобы ты смотрел! — возмутилась Бестия и подбоченилась, с вызовом глядя на меня.

Мне нравилось это сопротивление. Оно заводило меня ещё сильнее, поэтому я решил, что не стану ломать её и вынуждать становиться идеально покорной. Пока не стану.

— А мне не надо, чтобы ты пустила слезу и постаралась уговорить доктора сказать то, что тебе на руку!

Николай Фёдорович прочистил горло покашливанием, словно его оскорбило моё недоверие. Впрочем, за деньги, которые я платил ему, он готов был терпеть что угодно. А может, просто понимал, что я пытаюсь запугать Бестию, чтобы дрожала от страха, если, не дай бог, пыталась обвести меня вокруг пальца.

— Девушка, мы закроем ширму и никто, кроме меня, вас не увидит, — постарался успокоить Бестию он.

— Я хочу слышать подтверждение твоих слов, а не смотреть на твоё нижнее бельё и обнажённые органы, которых насмотрелся на две жизни вперёд, — заявил я, и она кивнула.