Сергея Алексеевича, и её друг Максим.

– Я тут услышал ваш разговор, говорите вы, конечно, так громко, что на улице в нескольких метрах от двери всё весьма хорошо слышно. Так вот, слушайте, знаете, что вчера нашёл в комнате своего соседа?

– Какого соседа? – спросил Сергей.

– Ну соседа по квартире, из другой комнаты, так вот, нашёл там…

– А что ты в его комнате делал-то вообще?

– Да блин, что-то своё потерял и искал там у него, история не об этом!

– А о чём?

– Так забыл с вашими этими допросами… Щас, а-а-а, искал у соседа в комнате… и нашёл, ах да, хах, представляете, нашёл фото, на котором он голый! – от его подлой и глупой улыбки на лице резко собрались морщины всех форм и размеров.

– И что?

– Как что? Хах, ну глупость же! Зачем ему это фото, зачем вообще делать такие фотки! Я против такой чуши. Да и к тому же, кому он её показывать будет, страшный весь такой, писька не стоит, весь какой-то волосато-лысый.

– Ну, ты определись, лысый или нет, и получается, что ты против таких фото, но рассматривал её детально, у самого писька не встала?

– Ты что такое говоришь?!

– А за каким же ты тогда фото голого мужика рассматриваешь?!

– А я вот недавно, – втиснулась в разговор Галина, – ходила туда-сюда по делам мимо дверей своей соседки, а у неё хахаль был, и слышу какие-то как то ли удары, то ли шлепки, подошла поближе, прислушалась, а они там трахаются, представляете! и он её пиздит!

Галя так живо рассказывала об увиденном, а лицо её было настолько удивлённым даже спустя столько времени после увиденного, что было ощущение, будто она встретила радужного единорога, какающего конфетами, а не услышала чей-то секс.

– Эм, Галя, и?

– Что значит «и-и-и-и»?! И всё! Хих, зачем он её пиздит! Жаль тебя не было рядом, Серёжа, тебе надо было это слышать, такая умора.

– Галя, во-первых, то что у тебя в сексе всего одна поза, это не значит, что остальные такие же… я не знаю, скучные? А, во-вторых, кто как хочет, так и занимается сексом, нравится ей чтобы он её шлёпал, ну и хорошо, захочет он чтобы она шлёпала его, тоже хорошо. Какая разница вообще. И нет, хорошо, что меня там не было, мне стыдно за тебя, а их секс не моё дело, и не твоё тоже.

– Вот-вот, согласен с Серёгой, – решил поддержать его Александр, –я вообще не понимаю и не разделяю этого галдежа, ажиотажа, так сказать, насчёт чьих фотографий, видео, секса и так далее. Особенно когда какая-нибудь известная личность как-то где-то случайно просрёт свои фото или видео, и всё, тут же начинается цирк уродов. Все кому не лень, да и те кому лень, тут же начинают поливать эту знаменитость грязью, насмехаться, строить какие-то теории кто с кем и как спал, а из-за чего? Как будто знаменитости не имеют гениталий и не какают. Я понимаю, если бы они совершили какое-то преступление, но нет же! А главное, когда совершают действительно аморальный поступок, все молчат, а знаете почему? Потому что общество лицемерных ханжей, не хочется тебя обижать, Галь, но ты тоже в их числе, как и ты, Макс.

– Чо-о-о? – в один голос сказали Галя с Максимом.

– То-о-о. – издевательским мычанием ответил им Александр.

– Знаете что? – с грустью сказал Сергей Алексеевич, – хочу уехать из странны.

– Куда в отпуск собрался? – спросила Лена

– Не в отпуск, совсем уехать хочу.

– Зачем? – всё не понимала Лена.

– Да в смысле зачем? Не нравится мне тут жить.

– В смысле не нравится? Что тебе здесь не нравится?

– Ну ты в окно посмотри! Дороги все разбиты, здравоохранение, образование, социальные институты, всё что можно, всё разломано и разрушено, и работает как сломанные часы: дважды в сутки показывают правильное время. Власть творит что хочет, люди боятся полицию, а не благодарят её за безопасность, да и тоже, о какой безопасности можно говорить, когда все законы направлены на защиту государства как правительства, а не как народа. Пожарной машине с сиреной, которая спешит тушить пожар, приходится стоять и ждать, когда же её наконец-то пропустят!

– А, ну раз действительно не нравится, то и вали отсюда, чем меньше таких как ты, тем лучше.

– Так, я люблю свою страну, но мне в ней душно. Бывает же такое, что ты заходишь в свой любимый дом, а там спёртый душный воздух, и всё прекрасно, тебе хорошо и уютно, но вот этот воздух, он прям мешает тебе дышать, мешает тебе жить, и чтобы это прошло, надо просто открыть окна, проветрить, освежить дом, и всё будет прекрасно.

– Ты что, не патриот своей страны? Как ты можешь говорить, что любишь страну, и хочешь при этом уехать из неё?

– Лен, а как связаны любовь, патриотизм и желание уехать? Ты же любишь родительский дом, но съехала от них, чтобы жить дальше. Почему Сергею должно быть стыдно за его желание продолжать жить, если я правильно его понял.

– Правильно. Так вот, мне в нашей стране так же как тебе в любимом душном доме, но только гораздо сложнее, потому что ты не сможешь за пару часов проветрить людей, выветрить все проблемы, преступления и так далее, а я хочу жить, понимаешь? Я прожил четверть века, возможно половину своей жизни, и я хочу пожить нормальной жизнью.

– А ты думаешь за бугром лучше живётся? – спросила Галина.

– Ну, не совсем, понятно, что там тоже есть свои плюсы и минусы, но там люди свободнее и живее чем мы тут с вами, да и тем более, если я смогу уехать отсюда, то неужели не смогу уехать из другой страны в которой мне будет плохо?

– И что, будешь так всю жизнь ездить искать где хорошо тебе? Смеёшься что ли?

– А почему нет? Что лучше, искать место где тебе будет хорошо, или навсегда заточить себя в яме с говном? Я не хочу оставаться тут в надежде, что когда-нибудь жизнь станет лучше, и я вдохну полной грудью. А если не станет? Что если я променяю свой шанс начать действительно жить, а через 20-30 лет, перед смертью пойму, что я ошибся, что ничего не будет, и что 30 лет, я прожил, страдая от духоты, задыхаясь, думая, что вот-вот всё наладится, и я буду дышать полной грудью.

– А мне кажется, даже я уверена, что у нас тут хорошо всё, может что-то и есть такое, но не обращай внимания, и жизнь будет проще.

– Ты знаешь, я не хочу повторять слова одного комика, но скажу свои. Такое отношение, не только к политике, а вообще к жизни, это всё равно, что строить дом из сахара под открытым небом, и считать, что всё будет прекрасно, что если кому-то и плохо, то другим, а у тебя сладкая жизнь, но рано или поздно пойдёт дождь, и твоего домика и всего сахарного имущества не станет. Понимаешь?

Лена молчала, но лицо её было всё искажено злостью, глаза горели, в них будто отражался Сергей Алексеевич, кипящий в котле за свои «греховные мысли», она хотела бы воплотить это в жизнь, но вместо этого просто молчала.

Шло время, одни родственники и знакомые или