Инна Олексийчук Езеро

– Э-э-эммм… Меня зовут Штар… Скворец или звезда – как кому нравится. Учитывая мое нынешнее положение, – подбитый скворец или гаснущая звезда. Ах-ха-ха, я так и вижу ваши серьезные недоумевающие лица – вы приготовились послушать что-то стоящее, а тут!.. Но, поверьте, я веду эти записи чисто чтобы не помереть со скуки в нашем прекрасном во всех отношениях госпитале. Так что, кому неинтересно слушать, пусть лучше сразу выбросит трек с моей болтовней в корзину.

Итак, меня зовут Штар. Ларри Штар. Но, постойте, тут же целая история!

Нянюшка назвала меня Ларри в честь матери, но большей частью – в память Лоуренса Аравийского. Того самого, из топового фильма.

Вы же знаете – они так устроены, эти нянюшки. Как прикипят к чему-то сердцем. Моя была без ума от синих глаз актера О’Тула.

Я родился в апреле 2062-го – «Лоуренсу» как раз стукнуло сто. В то время публике давно наскучили живые комиксы. И, к удивлению, эпика столетней давности пришлась ей по вкусу. Фильм бил рекорды просмотров. Скажу лишь, что в период от своего до моего появления на свет – а он составлял ровно четыре месяца – Нянюшка раз двадцать успела насладиться игрой О’Тула. Виды пустыни плыли перед ее глазами и в вечер моего рождения.

Она вспоминала потом, что при моем первом крике Лоуренс как раз мучительно принимал решение идти на Акабу. При этом эпичная пустыня со ржавыми скалами на заднем фоне сильно смахивала на марсианскую.

Я и сейчас вижу, как Нянюшка плавно переводит взгляд нежно-васильковых глаз от экрана на стены нашей гостиной и фиксирует тождество картинок. И хотя на отцовских снимках тяжелый марсианский песок не взлетал легкими волнами, как в Аравии, сходство все же было поразительным.

К слову, лет в двенадцать, я три c половиной часа стоически просидел в нашей студии. И таки досмотрел это кино до конца.

«Что вас больше всего привлекает в пустыне, майор?» – «Ее чистота»…

Иногда мне кажется, что Нянюшка была немного ясновидящей…

***

– Доктор, есть надежда?

– Пока не могу сказать. Где его нашли?

– В пустыне, к востоку от Езеро.

– Интересно. И что же майор там делал?

– Искал отца.

– Сестра Павлович, вы в своем уме?

– Простите, доктор, я сказала глупость.

Ларри проснулся, когда околомарсовый лазаретный модуль встречал очередной рассвет. Солнце заполнило палату доверху и, отражаясь от белой поверхности стен, превратило ее в ослепительный шар. Свет причинял глазам колющую боль, и Ларри прикрыл их. Странно, но в этом прибежище для раненых было три – Ларри приподнял одно веко – да, целых три иллюминатора.

Он облизнул пересохшие губы. Ну и где все – доктора, сестры? И как долго он здесь «отдыхает»? Отдаленное гудение модульной аппаратуры только оттеняло неприятно отзывающуюся в нервных окончаниях тишину. Ларри заставил себя открыть глаза. Резиновые трубки. Множество прозрачных резиновых трубок и медленно стекающие по ним капельки лекарства. Трубки тянутся к его телу и напоминают бледных живых змеек. Через катетеры на сгибах локтей они с жадностью присасываются к Ларри и изменяют состав его крови.

Ларри передернуло, он повернул голову к стене. На уровне пальцев руки на ней горела зеленым выпуклая кнопка.

***

– Доктор крикнул сверху «Мальчик! Можете регистрировать!», но Нянюшка не пошевелилась. Лишь на ее широкой груди засветились индикаторы именного поисковика. «Сандро» – лимит превышен» – услышала она металлический женский голос в ушной раковине и на минуту задумалась. Нянюшка знала, что мама хотела назвать меня в честь отца – Александром. Но система… Два одинаковых имени в семье, при том что Александров в мире и так было предостаточно, – весомый аргумент в пользу блокировки.

Обойти систему было непросто. Нянюшка решила попробовать назвать ребенка Сандро, но, по всей видимости, этот фокус приходил в голову многим нянюшкиным… э-э-э… коллегам. «Санни», «Алекс», «Алик»… Блокировка!

Когда я представляю, как все происходило, вижу белую в синих прожилках руку Нянюшки. Рука в замешательстве задерживается в воздухе. А через минуту в поисковике начинает мигать имя «Лоуренс». «Разрешено, – выдыхает голос и бесстрастно констатирует: Лоуренс Штар, родился 12 апреля 2062 года в 18 часов 29 минут. Мать – Лариса Штар, 2033 года рождения, ученый-лингвист, отец – Александр Штар, 2021 года рождения, астронавт».

– Все верно! – Нянюшка притрагивается к кнопке «ок» на своей груди и через секунду уже дремлет. Кстати, я всегда поражался этой ее способности отключаться почти мгновенно, какие бы тяжелые задачи она перед тем не решала.

***

– Вы приходите каждый день…

– Мне интересно.

– Смотреть, как я умираю?

– Как вы боретесь. Есть еще одна причина…

– Я знаю.

– Вы догадались по моему бейджику? По фамилии Павлович?

– Не только. Вы очень похожи на отца.

– А вы знаете все о миссии «Марс–2061».

– Только главное я еще не сделал – не рассказал миру об истинных причинах ее гибели…

Ларри вдавил кнопку в стену, и она беззвучно замигала красным. Где-то неподалеку все так же тихо гудели компьютеры. Ничего не происходило, только огненная тень ржавой планеты превратила левый из иллюминаторов в еще одну огромную тревожно мерцающую кнопку.

Раздвижная дверь скользнула в сторону. Шум систем усилился, чтобы через секунду снова приглушенно сникнуть. Дверь палаты плавно закрылась.

– Доброе утро, майор! Наконец вы к нам вернулись!

Ларри увидел белый комбинезон и лицо, наполовину скрытое маской. Настороженный взгляд вошедшего скользил по комнате. Незнакомец явно избегал смотреть Ларри в глаза.

– Вы – доктор? Можете объяснить, что со мной?

– А что вы помните, майор? Как вы сами объясняете, что оказались здесь?

– Вас уполномочили меня допросить? – Ларри посмотрел на говорившего с нескрываемой неприязнью.

– Позвольте представиться – доктор Дзенконски, и я здесь только для того, чтобы вам помочь. Вас нашли без сознания, у кромки зыбучих песков в районе Езеро.

Доктор подошел к иллюминатору и медленно повернулся к Ларри. Новый рассвет вновь наполнял палату фонтаном блестящих искр.

– А теперь мужайтесь, майор Штар. В последнее время вы покидали базу очень часто. Удаляясь от нее на сотни километров, вы несколько раз даже позволяли себе ночевать без прикрытия антирадиационного щита. Понимаете, что это значит?

Ларри усмехнулся.

– Не спешите меня хоронить, Дзенконски.

– Весь месяц поступали предупреждения о солнечных вспышках, и вчера, когда вы потеряли сознание в пустыне, была замечена сильнейшая из них.

Ларри молчал.

– И сколько, по-вашему, мне осталось? – спокойно произнес он наконец.

Доктор