опомнилась и принялась шустро поглощать угощение. На удивление, аппетит вернулся. В конце концов, не оттого же Катержина тусовала на кухне, что ей нравится процесс готовки. Видать, всё же, сумела подуспокоиться.

Хотя, “подуспокоиться” — громко сказано. Отсутствие желания есть сменилось самым настоящим жором.

Лешая, увидев это, задумчиво хмыкнула.

— Красноречиво. Ну, что ж… — она перевела взгляд — в этот момент он казался туманным и даже каким-то блаженным — по направлению, куда они изначально шли, а затем возобновила движение, прерванное ранее звонком из России. — Да, у тебя будет возможность давать указявки на местах. Кстати, об этом. Как сильно ты бы хотела командовать?

Катержина несколько секунд раздумывала над ответом — благо, недоеденная плюшка позволяла оправдать затянувшееся молчание — а затем решила таки сказать правду.

— Очень. Я очень хочу командовать.

— И ты готова принять на себя весь груз ответственности, без которого тебя к командованию просто не допустят?

Княжна уверенно кивнула.

— Да. Вряд ли у вас будут причины наказывать меня за мои ошибки сильнее, чем меня уже наказала жизнь.

— Значит, ты согласна считаться моей дочерью? Отдать всю себя в моё полное распоряжение? Следовать пути, который я укажу?

— Да, — кивнула Катержина и хохотнула. — Звучит прямо как свадебная клятва перед алтарём.

Она уже довольно смело потянулась к корзине за ватрушкой. Как оказалось, добавки захотелось не только дриаде, но и богине. И, словно бы этого было мало, так ведь ещё и порция осталась последняя. Неужели Лешая ест настолько быстро? В смысле, да, она активней работала челюстями, чем её будущая “дочь”, но не настолько же? Половина запаса до телефонного звонка, ещё половина — после. И никаких признаков переедания даже.

Броня, заметив конфуз, немного подумала и рассудила, что будет честней отдать оставшуюся ватрушку Катержине. Опустевшая корзинка же тотчас перекочевала из разряда тары в ряды игрушек, вроде йо-йо или чего-то похожего, так как богиня принялась бодро подбрасывать, закручивая в воздухе, да ловить плетёнку.

Княжна несколько секунд задумчиво смотрела на выпечку, а затем, всё же, принялась с аппетитом есть, практически не жуя: благо, мягкое тесто и творог в перетирании зубами не то, чтобы нуждались.

— Свадебная клятва… да… — задумчиво пробормотала себе под нос дриада. — А ведь и правда. Я ведь вхожу в семью… когда пойдём оформлять наши отношения? Или мне самой нужно будет сменить фамилию?

— А ты хочешь её сменить? — поинтересовалась Броня. — Мария — это которая Сирена — о подобном не задумывалась.

— Ставлю задницу своего короля, что задумывалась. Просто, рассудив малёх, решила всё оставить, как есть. У неё с прошлым, быть может, и имеются тёрки, но нет желания расставаться.

— А у тебя, я так понимаю, подобное желание в наличии?

Богиня на ходу передала корзинку шуршащей мимо по своим делам послушнице. Даже не обернулась в сторону девочки. На самом деле, до самого последнего момента казалось, будто Лешая вовсе не отмечала для себя самого факта существования той мелкой сошки.

Катержина проводила взглядом прислужницу, а спустя пару секунд горько усмехнулась.

— А что? По мне не видно?

— По тебе видно, что ты хочешь не расстаться с прошлым, не отпустить его, а превзойти, возвыситься, растереть в порошок обстоятельства, которые пытались переломать тебя, доказать себе самой, что второй раз ты в такую ситуацию не попадёшь.

Несколько секунд Катержина молчала, а затем задала вопрос:

— Это плохо?

— Это сделает тебя сильной, — ответила богиня. — Это мотиватор. Не лучший и не худший. Один из. Он функционален. А что ещё нам требуется от мотиватора?

— Эм-м-м… чтобы он был приятным?

Лешая усмехнулась. Они тем временем как раз выскочили из коридоров в залы, где постоянно — порой даже после заката — крутились прихожане. Сейчас их количество характеризовалось, как “достаточно много”, хотя бывало и больше.

Приходилось лавировать меж человеческих тел. И это особенно угнетало с учётом того, что многие пытались держаться поближе к смертной плоти божества, совершенно игнорируя как её спутницу, так и мирно спящую змеюку, болтавшуюся на шее Брони своеобразным живым ожерельем.

Богиня ловко скользила сквозь толпу, легко и непринуждённо. Словно бы ничто на этом свете, ни огонь, ни вода, ни медные трубы, не могло её удержать.

— Это приятное дополнение, но никак не важнейшее качество мотиватора. Кто считает иначе, либо вырастают сами унылым рохлом, либо растят иное унылое рохло, которое падает на колени и безвольно плачет над обломками своего мировоззрения, едва то впервые налетит на скалы суровой реальности, — Лешей не то, чтобы приходилось повышать голос, но она всё равно свои реплики выкрикивала, пусть и не очень громко. Скорей весело. — Кому-то из них в жизни повезёт, но большинство ничего не добьются. Они будут винить в своих бедах бездуховный мир, королевскую семью, общество, но не подумают стать лучше. Они будут нежно холить и лелеять обломки, агрессивно гавкая на тех, кто попытается им указать на то, что их взгляды не выдерживают минимальной критики.

Княжна же не стеснялась активно толкаться. Даже более того, она из принципа работала плечами и локтями, порой даже там, где могла бы без того пройти спокойно. Люди ухали, бросали на неё злобные взгляды, но, видя, что эта хамоватая девица сопровождает саму Лешую, не решались сказать и слова поперёк, а затем и вовсе тупили глазки в пол, надеясь, что не успели оскорбить важную госпожу каким-либо образом.

И Катержине это подобострастие нравилось.

— Так что насчёт приятностей? Доброе слово, оно и кошке того, мурчальник включает.

— А тебе оно уже не нужно! — весело ответила богиня. — Ты сама сможешь вырвать всё, что захочешь, у этого грёбанного мира из его ослабевших лапок!

Княжна не удержалась и кривовато усмехнулась.

— Илега нажаловалась?

Броня остановилась и обернулась в сторону дриадки. В глазах Лешей читалось искреннее, неподдельное непонимание.

— Что? На что?

Катержина уже упёрлась предплечьем в грудь какому-то сухощавому мужичку, собираясь отпихнуть того жёстко в сторону, но реакция госпожи словно бы старым тапком оглоушила. В итоге будущая “дочь” божества сравнительно мягко, но настойчиво отстранила живую помеху. Просто, чтобы не мешала.

Такое ощущение, что по времени сие действие заняло примерно столько же, сколь и добротный удар локтем.

— Ты… — Княжна и сама не заметила, как заговорила совсем уж