гвозди, колокольчики и радио. Более тяжелый рюкзак он устроил впереди, закинул за спину винтовку, канистру с бензином. Надел поверх них более легкий рюкзак.

С момента нападения на геликарриеры прошло сорок часов.

Солдат вытащил трехсотграммовую белую таблетку, откусил половину, тщательно подобрал языком порошок и спрятал остатки в карман. Поморщился от разлившейся во рту горечи.

Таблетка давала ему еще шестнадцать часов.

Солдат оставил машину в овраге, забросав ее землей и ветками, и отправился дальше пешком.

*

Вайоминг лежал за мили от Вашингтона, за мили от Нью-Йорка. Много территорий, покрытых пустынями, деревьями, высокой травой и маревом гор, много дичи. Место, где люди привыкли жить далеко друг от друга. Никто не будет искать Солдата там.

В свободное время он обдумывал план, хотя и не верил, что тот когда-нибудь пригодится. ГИДРа казалась слишком всеобъемлющей – слишком могучей – чтобы всерьез замышлять побег.

И все же он думал об этом.

Иногда перед миссиями Солдат изучал маршруты до Вайоминга так же пристально, как количество охраны и прицельную линию до своей цели. Если бы он решил сбежать – чисто гипотетически – побег следовало рассчитать так же тщательно, как выстрел с двух тысяч ярдов. За секунды до того, как нажать спусковой крючок, Солдат учитывал влажность, скорость ветра, силу тяжести и видимость. Точно так же он должен был учесть добычу съестных припасов и оружия, обдумать укрытие и контрслежение прежде, чем залечь на дно.

Технологии развивались скачками между периодами его Сна. Солдату приходилось перекраивать план всякий раз, когда он просыпался. В этом десятилетии он принял во внимание спутники, сотовую связь, отслеживающие чипы и повсеместное видеонаблюдение.

Теперь мало кто носил с собой наличные, а кредитные карты отслеживались, так что воровство представляло собой большой риск с небольшим вознаграждением. Города регулировались сильнее, чем когда-либо: налоги, телефонные счета, штрафные талоны. Сплошной бумажный след, куда не посмотри. Даже пончик нельзя было купить без того, чтобы не оставить признак своего существования. Со временем Солдат решил держаться как можно дальше от крупных городов.

Нью-Йорк был длинный и узкий, но кураторы особенно пристально следили за ним во время миссий в Нью-Йорке. Они будто ожидали от него чего-то, так что в Нью-Йорк Солдату было нельзя. То же самое относилось к Чикаго, Техасу и – с недавних пор – к Калифорнии.

На его мысленной карте Вайоминг зиял пустым местом.

Там случилось несколько миссий: устранение участников программы защиты очевидцев, несколько взорванных конспиративных квартир возле Калиспелла, но то были мелкие задания, своеобразная разминка и помощь Солдату адаптироваться к новым временам.

Да, решил он. Если уж сбегать, то в Вайоминг.

Разумеется, не то чтобы он в самом деле собирался сбегать.

Склонившись над топографическими картами гор и долин хребта Титон, слушая голоса кураторов на заднем плане, Солдат думал, что это невозможная фантазия, но она его развлекала.

А потом появился Человек. Человек, который отказался драться и сказал, что Солдат знает его. Солдат не знал, но внутри все равно что-то шевельнулось. Глубокий, первобытный инстинкт шептал, что этот человек важен. Жизненно важен.

ГИДРа была в хаосе из-за срыва проекта «Возрождение», кураторы пытались перегруппироваться, и Солдат понял, что хватка ГИДРы сейчас ослабла. После такого крупного фиаско для Солдата существовал протокол: залечь на дно. Так что его не должны были искать до 14 часов вторника, когда ему полагалось встретиться в назначенном месте с отрядом Страйк Дельта.

А человек отказался драться.

Он сказал, что Солдат знает его.

И Солдат почувствовал… почувствовал…

То, что он чувствовал, было важно.

Поэтому – Вайоминг.

Путь до гор занял больше времени, чем он думал.

Солдат искал пещеру с достаточным слоем камня сверху и деревьями снаружи. Достаточно глубокую, чтобы укрыть от спутникового наблюдения, но не слишком, чтобы не привлекать зверей, вроде медведей или пум. Она должна была находиться в нескольких милях от дорог, охотничьих стоянок или кемпингов и быть близко к проточной воде. Чем ближе к горам, тем лучше, потому что скалы искажают радиосигналы и затрудняют отслеживание его чипа.

Список требований был длинный, но Солдат потратил достаточно времени на изучение карт за последние несколько десятилетий.

Приличная пещера отыскалась за семь миль в гору, возле места, где река, разлившаяся от тающего снега и льдов, переходила в водопад. Пещера была невелика: шесть футов в самом глубоком месте и четыре фута в самом высоком. Вход больше напоминал расщелину в камне. Рядом не нашлось ни свежих звериных следов, ни помета.

Время было на исходе.

Солдат быстро скинул тяжелые рюкзаки. Осторожно поставил ящики с банками в глубину пещеры, где до них не доберется дождь. Наспех соорудил лежанку из джинсов, свитеров, рубашек и носков. Накрыл кучу парусиной. Винтовку и пули устроил возле противоположной стены. Остальное небрежно свалил в угол.

Он быстро посмотрел на руки. Они ослабли, но тремор еще не начался. Достав остаток таблетки, Солдат откусил еще половину. Слизал крошки и горькую пыль. Шесть часов.

Он выстроил бутылки с водой возле импровизированной постели. Побродил по лесу и набрал столько веток, сколько смог унести за один раз.

Летнее солнце еще не наполнило теплом горный воздух, кое-где лежал снег. Берега речки сверху похрустывали ото льда. Большинство веток оказались гнилыми и ломкими, но на худой конец годились и такие. Взяв гвозди, Солдат пробивал ими ветки, пока каждая не ощетинилась металлическими шипами.

Пять часов и пятнадцать минут.

Он разложил ветки между деревьями. Они вряд ли кого-нибудь остановят, но наделают достаточно шума, чтобы дать ему уйти. И хотя бы пробьют кому-нибудь шины.

Пятый, четвертый и третий час ушли на сбор съедобных растений. По белым цветам Солдат отыскал куст бузины и отметил место, чтобы вернуться сюда позже.

Река была слишком бурная для рогоза, но на проталинах пробивался дикий лук. В траве показались одуванчики. Их ярко-оранжевые цветы не успели еще выглянуть из подстилки, но