напрягся.

— Нет, что Вы, все великолепно, но большего великолепия я хочу быть там одна!

Эти двое расслабились. Мужчина, что-то шепнул на ушко Кицунэ, и она кивнула.

— Если тебе надоест охотиться самой, ты всегда можешь вывесить, ну скажем во этот флаг, вот на том пляже и повар привезет тебе приготовленный обед прямо на пляж. Корабль останется в этой бухте на все шесть дней, вдруг ты передумаешь.

— А вы? — нехорошо прищурилась на этих двоих, — если лиса хоть где-то заметит этих соглядатаев, ее хватит удар.

Кицунэ хрустально засмеялась:

— А мне обещали персонально прокатить по волнам, и от этого взгляда, брошенного на Рэна, опять захотелось всхлипнуть.

— Счастливо оставаться, и оторвись, дорогая по полной!

Мужчина обхватил взвизгнувшую Кицунэ и сиганул за борт, до меня донесся хохот, и в сгущающейся темноте, я вдруг увидела невероятную картину.

Морской Дракон, прекрасный в своем величии, рассекал волны волнообразными движениями сильного и гибкого тела, увозя в темноту всадницу, оседлавшую его шею и придерживающуюся за витые рога.

— Будьте счастливы, — прошептала им в след и развернулась в сторону берега. Теперь главное, как добраться не промочив ноги.

Повар напомнил о себе мягким покашливанием, — Госпожа хочет переночевать на корабле?

— Нет, отвези меня на остров, а утром привезешь мои вещи. Сейчас я захвачу только плащ и рюкзак.

Через пол часа я осталась одна на песчаном берегу. Обступившая темнота не мешала звериному зрению любоваться расстилающейся перед ней картиной. Вода мерцала и переливалась голубоватыми сполохами мерцающего планктона. Небо в звездах и звезды в воде.

Я какое-то время любовалась этой картиной и ночными звуками, дарящими покой моему уставшему сердцу. Захотелось выпустить лису, но вдруг в отдалении, в глубине острова раздался тонкий вибрирующий звук.

Так трогает струны певец, размышляя, что же ему спеть.

Он еще звенел в воздухе, а я обнаружила, что спешу в том направлении, как будто что-то тянет меня туда со страшной силой.

Когда мужской голос начал петь, показалось, что моя душа взмахнула крыльями, заставляя меня ускорить движение. Каким-то чудом ориентируясь среди зарослей я неслась туда, откуда неслось:

Я выскочила из зарослей на поляну. Он стоял посредине, точно ждал меня. Опуская вниз странный инструмент, более всего напоминающий гитару, казалось, что перестал дышать.

Ноги продолжали нести меня вперед и через секунду я бросилась в его объятья, зарываясь лицом в его грудь.

— Ликиу, — позвал меня Баирон.

Да, из тысячи островов, меня оставили на том, куда все это время стремилось мое сердце.

Я подняла вверх лицо, не в силах сдержать хлынувших слез.

— Что с тобой, маленькая моя, — мягкими прикосновениями губ он стал собирать слезинки, капающие из глаз.

— Ну что ты, тебя кто-то обидел?

— Нет, — наконец-то я смогла хоть что-то произнести.

Он слегка отодвинул мое тельце и принялся гладить кончиками пальцев по дорожкам, оставленным соленой влагой.

— Тогда что, моя хорошая?

— Я соскучилась, очень-очень! — ответила честно, позабыв о женской хитрости и жеманстве.

Меня крепко прижали к груди снова. Я не могла отвести взгляда от глаз того, кто заполнил мою душу до краев. И то мизерное расстояние, которое оставалось между нашими губами исчезло, когда он прошептал — я тоже, скучал невероятно!

Может ли быть прекраснее что-то, чем поцелуй двух душ, стремящихся соединиться навеки.

Все что будет потом, будет столь же прекрасным, но вот этот момент, когда каждая из них признается другой и самой себе в том, что она теперь не одна и найденное настолько ценно, что затмевает собой все остальное, перечеркивая прошлое и рисуя совершенно иное будущее. Этот момент хочется продлить до бесконечности и запихнуть в шкатулку воспоминаний, рассматривая снова и снова.

Когда меня подхватили на руки и понесли в сторону домика, в котором обитал мужчина, я прижалась к нему покрепче, обвивая шею руками и вдруг подумала о том, что возможно все же Кицунэ действительно наилучшая устроительница отдыха, и все они разыграли как по нотам.

А я только сделала свой выбор, умело подталкиваемая в нужном направлении.

Но не это ли самое главное в жизни, иметь этот выбор и делать его.

Кто бы не стоял за предоставляемым выбором — друзья, любимые, леди Фортуна или же боги.

А потом мне стало совсем не до того. То есть мои размышления вытеснили совершенно другие ощущения и эмоции, возносящие человеческую сущность к оргазму, лисью — к запредельной эйфории, а душу — к нирване.

…..

И в самом конце, он отпускает мою стопу и накрывает своим телом, ловя поцелуем мои стоны, исторгается сам и мне кажется, что мы проваливаемся на изнанку мира.

— Точно, шепчет пришибленная эйфорией лиса — на изнанку, помнится так говорил Трампинрог.

Часть 12

Каждый конец есть лишь начало чего-то, еще более величественного и прекрасного.

Н.К.Рерих

12.1 Блуждать в темноте в поисках себя.

Ричи.

Я умер. Осознанная мысль пришла внезапно. В какую-то долю секунды я переосмыслил ее. Точно, бой, взрыв и темнота. Эх, жаль, конечно, то, что все так грустно кончилось. Хотя, с другой стороны, радует, что не зря. Захотелось почесать затылок. А это вообще нормально? — мелькнула мысль, — желание почесаться.

И затылок кажется все еще мой. Но почему здесь так темно и где это здесь.

Погружение в уединение, в полную темноту — мозг подбрасывает старое воспоминание. Ретрит в поисках себя в пещерах. Тогда нам, курсантам дали возможность повысить общую активность организма, развитье чувствительность каналов восприятия (слуха, осязания, обоняния) и интуиции, а также найти новые результативные способы