пиратов и остров сокровищ. Про всадников без головы и отважных ковбоев.

Сейчас… он не хочет думать, что брат, наверное, совсем не одет. Он не хочет. Не может. Но не выходит иначе.

Проклятье.

– Не спится? – Сэм протискивается в узкую щель приоткрытой двери и с ногами на кровать забирается, попутно Дина спихнув ближе к стенке. – Не могу от твоих вздохов уснуть. Так что двигайся, будем, как прежде.

Без долгих прелюдий прижмется к нему, накрывая двоих одеялом. У Дина не хватает дыхания. У Дина такой дикий стояк, что болит. У Дина будто в раз атрофировались связки и отнялся язык. Он боится позорно застонать. Прямо в голос.

– Зачем ты такой идиот? Вконец измучил себя и меня. Может, хватит?

Сэм обвивает его руками и губами легко касается острых ключиц. Дин давится воздухом. У него глаза, как у больной, побитой собаки. Наверное, у него паралич. Он и пальцем шевельнуть абсолютно не может.

– Я хочу тебя… я не могу тебя с ними делить. Когда ты приходишь из бара, весь провонявший сексом и их духами. Я не хочу, чтобы так…

– М-мы же братья… – наконец-то давит Дин из себя. Просяще. Блядство. Жалобно даже.

– Братья, – Сэм согласно кивает и губами обхватывает губу. Чуть куснет и тут же залижет. Дышать невозможно. – Это что-то меняет? Роднее у нас никого нет и не будет. Я с самого детства с тобой. Я знаю тебя лучше, чем кто-то. Я знаю, что ты любишь так… и вот так…

Он творит губами и руками такое. Дин почти что скулит. Дин подставляется жарким касаниям. Дин затаскивает его на себя, вжимаясь бедрами в пах. Слишком много одежды.

Сэм, будто мысли читая, щелкнет ремнем, выпуская ноющий член на свободу.

– Я люблю тебя столько, сколько живу. Я знаю, что ты меня тоже.

– Но Сэмми…

– Просто отпусти и позволь…

Член так удобно, правильно ложится в ладонь. Дин толкается в руку брата и сам сжимает его там. Хорошо.

– Так не должно быть.

Сэм затыкает его поцелуем.

– Неважно. Правильно или ошибка, можно нам или нет. Все равно. Я хочу быть с тобой.

– Боже, Сэмми…

Сплетает их пальцы и накрывает собой. Остатки одежды летят на пол, майка сшибает настольную лампу. Где-то бьется стекло. Он раздвигает приглашающе ноги и тянет брату тюбик со смазкой.

– Скажи мне.

– Я – только твой.

– Навсегда?

– Так долго, как ты захочешь.

========== 3. Хэллоуин ==========

Комментарий к 3. Хэллоуин

иллюстрация: https://clck.ru/TVe8t

Сэм ненавидит Хэллоуин с самого детства. Сэм ненавидит всю эту ересь про возвращение душ умерших родных, а еще ведьм, колдунов и прочей сверхъестественной дряни.

Серьезно? Все э т о рядом с ними каждый день и каждую ночь. А еще столько всевозможных отвратительных тварей… Штрига, пожиратели душ, адские псы, вендиго, сирены, оками, крокотты…

И вот сегодня… Сэм от неожиданности роняет на пол бумажный пакет. Бутылки пива возмущенно звякают друг о друга, но вроде бы обходится без потерь.

Сэму хочется глаза протереть, будто в детстве.

Дин ждет его в полутемной комнате занюханного мотеля. Тыквенный Джек страшным оскалом щерится на окне. Подмигивает огненным глазом, бросает на стены жуткие тени. Дин скалится чрезвычайно довольный.

– Нравится, Сэмми? Говорят, он отгоняет злых духов. Черт их знает, может не врут, – Дин улыбается совсем как ребенок и тянет брату стаканчик с остывшим тыквенным латте.

Пиздец.

– Ты вот это сейчас все серьезно?

Ты. Дин Винчестер, который знает про монстров и нечисть больше, чем кто-то еще в этом мире. Который дружит с ангелами и демонов изгоняет на “раз”.

– Конечно, – потягивается, делая короткий глоток из второго стакана. – Сэмми, расслабься. Сегодня ведь праздник. Можем мы отдохнуть? Как обычные люди.

Обычные, говоришь?

На продавленной скрипучей кровати разложен ярко-оранжевый свитер и кулечки конфет. Это типа подарки? Сэм переводит глаза на брата, который и правда абсолютно серьезен.

– Это розыгрыш, да? – беспомощно и, наверное, просяще.

– Нисколько.

Дин собирает рассыпавшиеся по полу бутылки и банки, зачем-то пихает все это назад в порвавшийся и промокший пакет. Сгружает все на вторую кровать и брата к себе тянет за ворот рубахи. Выдыхает ему прямо в губы, пуская по коже электрический ток:

– Сладость или гадость, малыш?

– С-сладость… – Сэм заикается и отчего-то очень сильно потеет. Глотает беспомощно свой же собственный выдох, когда язык брата толкается меж плотно сжатых, таких сухих губ.

Он губы ему раскрывает навстречу и бедрами притирается к бедрам. Совершенно неосознанно, потому что так надо. Потому что хочется и не хватает. Так сильно не хватает его. Чтобы полностью, чтобы насквозь и безумно.

Чтоб с ним.

– Это праздник. Это праздник, малыш… – Дин, он точно обдолбанный, пьяный. Дин тащит с себя рубашку, что застревает в локтях. Прикладывается губами к ключицам. Сэм… Сэм давится снова.

Не получается. Блять. Не выходит.

– Это праздник.

– Ты пьян.

– Я никогда еще не был трезвее.

И опрокидывает навзничь, накрывая собой. И целует. Целует, целует. Запуская в отросшие волосы пальцы, царапая ногтями затылок.

Это бред. Это жуть. Это дичь.

Сэмми закрывает глаза, подставляясь под касания и поцелуи.

Это праздник. Это праздник, малыш.

*

Завтра снова будут взрывы, погони. Перестрелки, ловушки и долгие часы – когда лишь вдвоем. В странном, давящем, тягучем молчании. Завтра Дин будет странно всматриваться, запинаясь на каждом “братишка”, и отдергивать руку, как от огня.

Это все случится не раньше, чем завтра.

========== 4. Почти не считается ==========

Комментарий к 4. Почти не считается

иллюстрация: https://clck.ru/TVeCp

— Я ведь не имею права тебя ревновать, — у Сэма едва шевелятся губы, а Дин…

Дин жмурится так, что глазам становится больно. Дин целует лохматый затылок и носом втягивает его аромат. Молоко и овсяные хлопья, которые ели на завтрак. Черничный джем к тостам, который так любит Сэмми. Почти как у нормальной семьи.

Почти не считается, верно?

— У тебя